Быстрым, порывистым движением, весьма характерным для него, он вырвал бумагу из рук секретаря и, посмотрев на него долгим строгим взглядом, скомкал ее и зашвырнул под стол.
— Я продиктую вам всё это,— сказал он, продолжая ходить по комнате. Целый поток слов изливался из его уст, и бедный де Меневаль, с лицом, покрасневшим от напряжения, с трудом успевал заносить их на бумагу.Возбужденный своими же идеями, Наполеон ходил всё быстрее и быстрее; его голос всё повышался; одной рукой он крепко сжал красный обшлаг рукава, кисть другой руки как-то особенно выгнулась и вздрагивала.
Но его мысли и планы поражали своей ясностью и величием, так что даже я, плохо знакомый с делом, без труда следил за ними. Я удивлялся его способности схватывать и запоминать все факты; Наполеон с поразительной точностью мог говорить не только о числе линейных боевых судов, но о фрегатах, шлюпках и бригах в Ферроле, Рошфоре, Кадисе, Картахене и Бресте; с поразительной точностью он знал численность экипажа каждого из них и количество орудий, находившихся в их распоряжении. Как свои пять пальцев, он знал названия и силу каждого из английских судов. Такие познания даже в моряке казались бы очень большими, но, принимая во внимание, что вопрос о судах был одним из пятидесяти других вопросов, с которыми ему приходилось иметь дело, я начал понимать всю разносторонность его проницательного ума. Он совершенно не обращал на меня внимания, но в то же время оказалось, что он неотступно следил за мною. Окончив диктовку, он обратился ко мне:
— Вы, кажется, удивлены, мсье де Лаваль, что я могу вести дела моего флота, не имея под рукой своего морского министра; но имейте в виду, что одно из моих правил — это во всё входить самому. Если бы Бурбоны имели эту хорошую привычку, то, верно, им не пришлось бы проводить свою жизнь в мрачной и туманной Англии.
— Для этого нужно иметь вашу память, Ваше Величество,— заметил я.
— Это просто плод моей системы,— сказал он. — В моем мозгу все сведения распределены по отдельным ящикам, которые, судя по надобности, я и открываю, в то же время оставляя другие закрытыми. Со мною редко бывает, что я не могу вспомнить то, что мне нужно. Я обладаю очень плохой памятью на числа и имена, но зато я прекрасно запоминаю факты и лица. Да! Многое приходится держать в голове, мсье де Лаваль! Например, вы видели, что у меня есть в голове маленький ящик, заполненный морскими судами. Я должен также помнить о всех крепостях и гаванях Франции. Я могу вам привести в пример такой эпизод: когда мой военный министр давал мне отчет о всех береговых укреплениях, я мог указать ему, что он не упомянул о двух пушках в береговых батареях Остенде. В моем мозгу запечатлены все войска Франции. Согласны ли вы с этим, маршал Бертье?
