Он истекал кровью. С каждой минутой силы оставляли его. С неимоверным усилием Туссак встал на ноги, точно медведь с впившимися в него со всех сторон собаками; его колени подогнулись, и с криком гнева и отчаяния, от которого задрожали стёкла в окнах, Туссак упал на пол и более не двигался. Точно черная масса затравленного зверя, лежал он на полу; его всклокоченная борода торчала кверху. Мы, задыхаясь, стояли вокруг, готовые снова броситься на него. Но Туссак уже был мертв! Савари, смертельно бледный, обессилевший, оперся рукою о край стола. Он еще не мог оправиться от железных тисков этого человека.
— Мне кажется, я боролся с медведем! — сказал он. — Однако всё же во Франции стало одним опасным человеком меньше, и Император может более не опасаться этого отважного врага. А ведь он был чертовски смел!
— Какой солдат мог бы выйти из него! — задумчиво сказал Жерар. — Он был бы пригоден как раз для гусар из Бершени. Да, плохо он поступил, идя против воли Императора!
Я сел на диван, истомленный и совсем больной, с истерзанными нервами. Такая сцена не только для меня, но и для человека, уже больше испытавшего, с более крепкими нервами, была слишком тяжела! Савари дал нам по нескольку глотков коньяку из своей походной фляги и затем, сорвав одну из занавесей, прикрыл ею ужасную фигуру дяди Бернака.
— Нам больше здесь нечего делать! — сказал он. — Надо поторопиться с рапортом к Императору. Заберите, господа, все бумаги Бернака, потому что многие из них могут нам быть полезны при раскрытии других заговоров!
Говоря это, он вместе с нами собирал все документы, разложенные по столу. В числе их было письмо, лежавшее перед Бернаком на столе, которое он, казалось, только что написал, когда вошел Туссак.
— Что это такое? — сказал Савари, глядя на письмо. — Я думаю, что наш приятель Бернак был не менее опасным субъектом, чем Туссак. «Мой дорогой Катулл,— начал читать письмо Савари,— я прошу прислать мне еще склянку с той же жидкостью, которую вы прислали мне три года назад. Я говорю о том миндальном отваре, который не оставляет никаких следов. Мне он понадобится на будущей неделе. Умоляю вас не спутать! Вы можете всегда рассчитывать на меня, если вам надо будет обратиться за чем-нибудь к Императору».
— Адресовано известному химику в Амьен,— сказал Савари, поворачивая конверт. — Так он был способен отравлять людей! Ко всем своим добродетелям он добавлял еще и эту. Я не могу догадаться, для кого он мог готовить этот миндальный отвар, который не оставляет ни малейших следов!
