— Гица. — Лаци тщательно подкрутил смоляные усы, сейчас гадость скажет. — Куда ж теперь гици Удо подастся?
— Я ему не бабка, — огрызнулась Матильда, предвкушая хорошую ссору. — Куда захочет, туда и поедет.
— А чего б ему в Сакаци не поехать? — закинул удочку доезжачий. — Да и нам заодно?
Домой хочет. Можно подумать, Оллария, тьфу ты, Ракана поперек горла одному Ласло Надю. Принцесса мотнула стриженой головой не хуже Бочки и уткнулась в присланные внуком побрякушки. Роскошные камни оправили заново, и это было противно. Лучше б тащил как есть: грабеж честнее кражи, недаром о разбойниках песни поют, а ворье на виселицу волокут, никто и не чихнет.
— Гица, — не унимался Ласло, — чего нам тут ловить? На гици Робера напали, гици Удо отъезжает, а мы чего?
— А того, — попыталась объяснить принцесса, — что Альдо не до конца сдурел. Может, одумается еще. Сотвори он с Удо что-то пакостное, уехала б…
— Ой ли, — свел брови доезжачий. Вот ведь зараза, вроде и злится, а глаза, что у кота на крыше.
— Чтоб меня Охотнички стоптали, уехала бы!
Альдо, паршивец, это понял, потому и сдал назад. И снова сдаст. Бабка ему нужна, значит, сидеть ей в Талиге и хватать за хвост одной рукой внука, другой — Робера.
— Чтоб друга за подначку прикончить, — не унимался доезжачий, — не сдуреть надо, а взбеситься. Друзьями на Изломе только дурной швыряется.
— А он и есть дурной, — топнула ногой Матильда, — только внук он мне, понял? Сама такое вырастила, сама с ним и сдохну! А ты и вправду отправляйся, надоел!
— Ох, гица шутить мастерица, — в черных глазах вспыхнули искры, — только я от гицы никуда.
— А никуда — терпи! — велела Матильда. Любовник в ответ только головой покачал: терпел, дескать, и буду терпеть. Жаль, ночь далеко. Ее Высочество усмехнулась и высыпала дареное барахло из шкатулки с очередным Зверем. В блестящей кучке сверкнула живая искра. Ройя! Не хуже, чем у братца Альберта. Принцесса взяла холодную звезду двумя пальцами, поднесла к глазам. Краденый камень лип к рукам, к глазам, к сердцу, не отцепишься. Хозяина предал, а к ней пристал! Матильда швырнула ройю в шкатулку и встала.
— Надо дурня этого проводить, а то дороги не будет.
— Проводим, гица, — поддержал Лаци. — Только впятером дорога короче вчетверо. Сама гица, я при гице, да трое гици — Удо с Дугласом да Эпинэ. Крысюк-то его истосковался весь, как бы не околел…
— Отстань! — Доезжачий сверкнул белыми зубами и отстал. Ну и пусть, она тоже отворачиваться умеет. Ее Высочество почесала щеку и уставилась в камин. Надо было в юности удрать с Фереком, а не с Фереком, так с Пиштой или с Шани. В Алати красавцев пруд пруди, но ей белокурый голубок понадобился. Вот и огребла на старости лет!
