— Вас обвели вокруг пальца.
— Негодяи! Благодарю вас, почтенный старец. Чтобы я без вас делал! Всем поднять бокалы за здоровье великого Мерлиндера!
— Но это еще не все. Тебе надобно восстановить добрососедские отношения с Раэлио.
— Это еще зачем?
— А как же вы будете воевать в одной армии, если Раэлио жаждет только одного — убить тебя в поединке?
— Ну и пускай попробует! — с вызовом сказал Компангеро.
— Глупо. Ведь удача может отвернуться от тебя, и он победит — что тогда?
— Да! Что тогда?
— Тогда он снова в выигрыше!
— Ну, так что предлагаешь ты? Приползти к нему на коленях?
— Нет, зачем ползти! Я могу выступить посланником мира. Напиши ему письмо — так поступают все хитрые и умные умы!
— Да? — Компангеро почесал с сомнением затылок. — И что же я ему напишу?
— Ну, например, что готов откинуть все ваши разногласия и восстановить былую дружбу.
— Но это же невозможно!
— Тебе надо научиться притворству, мой друг, иначе…
— Что иначе?
— Иначе ты никогда не достигнешь власти и славы.
— Мгм. Но ведь он не поверит в столь внезапную перемену.
— А это уже моя забота. Я устрою так, что он клюнет на приманку.
— Ну, если только… может, тогда ты поможешь сочинить мне это письмо.
— С великим удовольствием.
— Итак, мы завербовали еще одного сторонника, — подытожил маг, когда мы выехали за ворота роскошного замка и направились в сторону владений барона Раэлио.
— Но как же вы собираетесь теперь наладить отношения с его врагом?
— Барон Раэлио? Это легче легкого! С этим у нас проблем не будет. Я его неплохо знаю.
Но Мерлиндер сильно преувеличивал, когда упростил нашу задачу. Барон Раэлио отказался нас принять.
— Вот так дела! — сказал я, когда слуга захлопнул ворота перед нашим носом.
— И что вы на это скажете, — я повернулся к магу, чтобы торжествующе взглянуть на него. В глубине души мне было приятно первый раз поймать его на неудаче. До сих пор у него все шло как по маслу.
Но старец не мог мне ответить. Он лежал ничком на траве и, казалось, что жизнь ушла и его тела.
— Вот демоны!
Я выругался и стал громко колотить в ворота.
— Чего вам? — грубо сказал слуга, проскрипев воротами, — ведь вам же ясно сказали: убирайтесь.
— Э-э-э-э, нет! — я схватил его за шкирку. — Пойди к своему хозяину и доложи, что у его ворот умирает всем известный старец и что негуманно и против всяких человеческих законов не оказать ему хоть какую-нибудь помощь. О его поведении и жесткости станет известно по всей Гавладе.
— Хорошо, хорошо! Чего душить-то меня?! Я пойду.
