Архангел был красивый. У него были длинные темные кудри, иконописное лицо, огромные темно-синие глаза. Впечатление портили мягкий, круглый девичий подбородок и капризные губки, сложенные бутончиком, словно у обиженной девочки.
– Это вам. – Он преподнес Вере букет желтых гвоздик. Она немного растерялась – остальные гости принесли с собой выпивку и закуску.
– Спасибо... Я сейчас поставлю в вазу...
– Нужна ли цветам ваза? – многозначительно продекламировал Даниил.
Вера не знала, как реагировать на это высказывание в духе прочитанного, но не понятого ею Коэльо, поэтому стояла, как дура, с цветами в руке. Впрочем, потом Куприянов показал себя образцовым гостем – тяпнул фужер шампанского, закусил оливкой, станцевал с Сашей аргентинское танго и вообще больше Веронику не смущал. До поры. Цветы она все же пристроила в мамину серебряную чайницу.
– Даниил наш новый фотограф, будет делать обложку и фотографии для «Станислава», – шепнул Митька Веронике.
– Да? А почему он с Сашей пришел? Он ее парень?
– Не знаю. По-моему, они там же, у Михеева, и познакомились. Ну да. Ты еще болела тогда три дня. А что? Запала на него?
Митька заработал легкий подзатыльник. Куприянов совсем не был похож на доставшегося сестрице либе Карлхена, но Вере понравился. И она ему понравилась, это было заметно, и дальше все было более или менее ясно. Он ей нравится, она ему тоже, из одного круга, симпатичные, креативные, свободные... Все шло к более или менее серьезному романчику, ведь так?
Гости расходились за полночь. Завтра суббота, на работу не ехать. Митька пошел провожать Дрынкину, с которой весь вечер проговорил о музыкальных новинках. Саша Геллер долго звонила кому-то по телефону, бегала в кухню, смотрела в окно. Наконец у подъезда засигналили, Саша схватилась и выбежала, на ходу натягивая шубку.
– Вот мы и одни, – сказал Даниил, придержав Веронику за руку в темной прихожей.
– Да, – ответила она. В голове слегка шумело вино, в сердце разгорался опасный пожар – от вина, от близости этого чужого, красивого, странного человека.
– Ты здесь одна живешь? Расскажи мне о себе.
Они сидели в кухне и разговаривали. Вера рассказала про маму, про сестру, про отца и даже про Гекльберри. Рассказала, как получилось, что она осталась совсем одна в этой большой квартире.
– Мне иногда бывает так скучно...
Вероника кривила душой. Она порой мучительно тосковала по маме, до слез жалела такса, злилась на отца и завидовала Виктории – но скучно ей не было. Она просто не успевала скучать. Последнее время она вообще жила от всплеска до всхлипа, от волны до волны – какая уж тут скука да тоска зеленая!
