Они подошли к высокому обрыву, о который бились несмирные волны, свернули в долину, заросшую полынью, и поднялись по крутому склону. Узкая расселина круто поднималась вверх, и Петр пошел впереди, указывая путь.
– Тут я еще сызмальства крепость себе построил, да и потом забавлялся. Отец на промысле запивал часто, вот я сюда от него скрывался. Внутри хоромина у меня... Да вот!
Он отвалил прогнившую доску, которая закрывала круглую черную нору. В это отверстие можно было проползти только на четвереньках.
– Темно-то как! И боязно мне – вдруг обрыв на нас упадет?
– Там свечка есть, светло будет. И не обвалится он, неужели бы я тебя привел в такую опасность? Это не песок, а камень, я как-то целое лето трудился, ломом пласты откалывал. Давно только не был тут...
Круглая пещера оказалась просторной – Полина смогла выпрямиться в рост и осмотреться. Потолок сходился куполом, пол на диво ровный и гладкий, посредине вытесан был каменный стол и каменная скамья, а в задней стенке зияет дыра.
– А там чего?
– Где? А... Постой-ка, этого не было раньше.
Полина вскрикнула.
– Вот видишь, а ты говорил – не обвалится... Пойдем отсюда, Петруша. Ловко твои хоромы устроены, да только лучше в песках сгинуть, чем в завале задохнуться!
– Да погоди, не шуми. – Петр старался шуткой успокоить девушку. – Муж я тебе иль не муж? А ты мне покорствовать должна!
– Волюшка ваша, Петр Никифорыч, – серьезно ответила Полина. – А чтой-то у тебя в лукошке?
– На, мечи на стол. Тут пироги, и груши, и яблоки, вода есть. Запасливый я у тебя мужик-то?
– Вот так да!
Полина примостилась на скамеечке, угрызала большую масляно-желтую грушу, но глаза ее следили за Петром с ужасом. Тот поднес свечу к провалу, вглядывался во тьму.
– Не ходи туда, Петруша... Тревожно у меня на душе. Слышишь? Не набат ли?
– Это ветер завывает...
Храбрый юноша сделал шаг – и исчез в темном провале, а секунду спустя донесся до Полины его изумленный вскрик. Она и испугаться не успела, как бледное лицо Петра снова появилось в отверстии.
– Наше с тобой счастье, голубушка моя. Вот где мы его сыскали.
– Да что случилось-то?
– Клад мы нашли великий. На всю жизнь тут хватит!
Ахнув, девушка устремилась в провал. И в самом деле – в узкой четвероугольной пещере стоял сундук. И грамота на крышке лежала, и кольцо, разрубленное на две половинки. А когда Петр прочитал Полине грамоту, взяла она кольцо и отдала половинку ему, а половинку – себе взяла.
– Что ж мы теперь со всем этим богатством делать-то будем, Петруша? Деньги не огонь, а возле них обожжешься.
