Естественно, вместе с наркомом обороны, выдающимся полководцем Климом Ворошиловым, считавшим самыми передовыми видами вооружения тачанки и кавалерию, ответственность пришлось разделить и гражданским службам, ведавшим снабжением войск. В этих условиях между наркомом путей сообщения Лазарем Кагановичем и руководителями Совнаркомома — Вячеславом Молотовым и молодым Николаем Вознесенским — развернулась подковёрная борьба с целью спихнуть ответственность за провалы на «противника». Казалось — на кону стояли головы.
Численное преимущество принесло успех команде Молотова-Вознесенского, и сталинский гнев, помимо Ворошилова, обрушился на Кагановича. Сверхпреданный Вождю, обросший легендами Климент Ефремович ещё требовался Хозяину в качестве «пролетарской вывески», поэтому его голова уцелела на плечах, хотя из наркомов Ворошилова попёрли, лишив и права голоса на Политбюро. Каганович тоже увернулся — ему удалось расплатиться с Кобой по своим счетам жизнью старшего брата.
Вместе с Михаилом Кагановичем крайними оказались около 130 тысяч ни в чём не повинных бессловесных бойцов Красной армии, сложивших головы при захвате Карельского перешейка.
А Пётр Иванович Кирпичников, как член команды-победительницы этой подковёрной войны, получил весомое повышение — его назначили зампредом Госплана (ранг наркома) и поручили заниматься сугубо мирными вопросами несводимого баланса экономики СССР. В этой должности он встретил войну, но уже вскоре был утверждён одновременно и заместителем члена ГКО по вооружениям.
* * *
На утро 8 числа были назначены похороны Володи Шахурина. Ещё накануне Тёмка заволновался, можно ли ему туда идти. Он обратился к матери, но Вера Ивановна переадресовала его к отцу. Дождавшись возвращения Рафаила Павловича с работы и перетерпев, пока отец поужинает, он спросил, тяжело вздохнув:
— Папа, я слышал — завтра похороны Володи Шахурина. Мне можно туда пойти?
В ответ генерал-лейтенант Хмельницкий заявил с солдатской прямотой:
— Е…сь — смеялись, а разъ…ся — плакать. Иди. Только хорошим это не кончится. Вы ещё вспомните Софью Мироновну. Деньги на цветы возьмёшь у матери.
Тёмка ошарашено переваривал услышанное. Он так и не понял — или отец что-то знал о тайне мальчишек, или просто почувствовал неладное. Однако было не до анализа — предстояло собрать друзей, но сначала требовалось выяснить, когда точно состоятся похороны. Без энтузиазма Артём набрал номер Шахуриных. К аппарату подошла Володина мама.
