— Он всегда так назывался, — сказала она. — Ты не знаешь, конечно: «морт» по-французски значит «мертвый», а «мэйн» — «рука».
Похоже, девочка начинала зазнаваться, а Симона ненавидела зазнаек. Поэтому она сказала, что они как раз начали учить французский в школе, так что она сама прекрасно знала, что означает «Мортмэйн».
Очень страшное имя для дома, даже для такого дома. Хотя еще страшнее то, что он почти разрушен, а значит, там уже много лет никто не живет.
— Это очень известное место, — сказала мама, когда Симона однажды заговорила о нем.
Они жили в Западной Эферне уже несколько недель и немного освоились, мама даже завела несколько знакомств среди родителей в школе Симоны.
— Это своего рода достопримечательность, — рассказывала мама. — Я читала о ней в библиотеке — у них там есть несколько чудесных книг об истории этих мест. Сходим как-нибудь в субботу, почитаем.
Мама очень любила читать книги по местной истории, узнавать разные легенды и предания и потом рассказывать их Симоне.
— Но что там было раньше? Много лет назад, когда он еще не был разрушен?
— Работный дом, куда раньше сажали людей за долги. Это было ужасное место, не лучше тюрьмы, и попасть туда было очень постыдно, ведь это означало, что ты не способен заплатить за свою жизнь. А во время войны Мортмэйн, наверное, использовали военные. Там жили солдаты.
Вторая мировая война. Они проходили ее в школе, и Симона ненавидела это название, ведь это ужасно, когда воюет весь мир вокруг и все время бросают бомбы. Симона нарисовала солдат и бомбоубежище, а потом мама нашла старые фотографии своей матери, бабушки Симоны. Симона никогда ее не видела, она умерла, когда мама была совсем маленькой.
Это были замечательные снимки: молодые люди в военной форме, девушки с закрученными на затылке волосами. Больше всего на свете Симона любила фотографии, даже больше, чем рисунки. Ей нравилось смотреть, как выглядят люди на фоне разных пейзажей — деревьев, домов или неба и как деревья и небо по-разному смотрятся в зависимости от времени дня, от того, шел дождь или светило солнце; даже лица людей казались разными на фоне грозового неба, или солнца, или черных зимних деревьев. Она часами рассматривала фотографии, и, в конце концов, мама сказала: если тебя это так увлекает, может быть, ты хочешь иметь свой фотоаппарат?
— Я бы очень-очень хотела фотоаппарат, — сказала Симона. — Это было бы потрясающе, — добавила она и сразу же пожалела, что использовала слово «потрясающе», потому что оно было одним из выражений девочки. Она старалась их не использовать, но иногда они проскальзывали сами. — Я очень хочу. А когда мы сможем его купить?
