— Чего ты удивляешься, Мори? Кто мы ему? Допотопные монстры из прошлого! Он и думать не может, что здесь есть люди, женщины, дети. Хотя, чёрт его знает, наверно, его бы и это не остановило, если вместо "Здрасьте" он шарахнул в нас три ракеты.
Морис провёл не одно совещание со специалистами и мы уже многое знаем о чужаке. Это я прочитал, пока валялся.
Три катера. Один отошел и движется по инерции параллельно. Оба, и катер и корабль, синхронно притормаживают, к нам они движутся, развернувшись задницами, отражателями двигателя, время от времени, тормозя яркими вспышками. Может быть, они хотят разглядеть нас, используя свет тормозного излучения, трудно сказать. Во всяком случае, им самим с такими световыми бликами маскироваться бессмысленно, поэтому наши враги этого не делают, а наоборот, смело пытаются определить наше положение с помощью радиолокации, но что они предпримут, обнаружив Ковчег, сказать трудно.
На трёх крыльях корабля хорошо видны фланцы переходных шлюзов для стыковки и для выхода экипажа, именно отсюда выйдут наши завоеватели с автоматами или с чем-то более совершенным в руках, неся смерть.
Крыльями мы их называем по-старинке, это просто три плоскости для посадки катеров, летать в воздухе эта громадина, конечно не будет. А вот катера, кажется, могут и в атмосфере, судя по их виду.
— Мори, интересно, автоматы будут стрелять в безвоздушном пространстве, при температуре абсолютного нуля?
— Я думаю, Кэп, у них не автоматы. Лазеры, стрелки с ядом, гвозди калёные, всё что угодно, но автоматы — вряд ли. Хотя, за столько лет, наверно могли и автоматы сделать для космоса.
— Сколько им ещё лететь?
— Трудно сказать. Если использовать катера, то ещё часов пятьдесят, а кораблю чуть больше, им же нужно медленно затормозить, чем ближе, тем медленнее они будут передвигаться.
— Интересно, они не могут ловить наши переговоры?
— Вряд ли, всё-таки станция — это сплошной металлический объем, радиоволны не должны выходить за её пределы.
— Когда вы начнёте ложную локацию?
— Когда они будут на расстоянии опасного рассеяния, если их нервы не выдержат и они выстрелят в скалу с Глазом, то обломки скалы разлетятся веером и смогут их повредить.
— Неужели Глаз не жалко?
— Мне себя жалко. И женщин наших. И детей.
Я облетаю станцию, ужинаю в одиночестве, дежурные провожают меня странными взглядами, все напуганы ситуацией, а тут ещё летает начальник, который падает в обморок как девица, занудливо бурчит и придирается к мелочам, однако, я доволен положением дел, потому что боялся худшего.
