Шавасс беззаботно поддал ногой консервную банку. Та упала на кучу гнилой соломы в углу. Оттуда выскочила пара коричневых крыс и застыла в нерешительности, наблюдая за ним. "Странно, что человек не может выносить некоторые вещи!" - подумал он. Лицо скривилось в отвращении. Пол схватил камень и изо всех сил швырнул его в крыс. Крысы метнулись в сторону и спрятались в углу амбара.
Он вышел в другую дверь, продираясь сквозь заросли сорняков на месте бывшего огорода, и обнаружил начало тропинки за осыпающейся стеной забора. Тропинка шла сквозь редкие заросли ольхи и, следуя изгибам холма, поднималась к вершине. Неожиданно он почувствовал удовольствие. Воздух был свеж, а физическая нагрузка приятна после долгих месяцев тюремной жизни. Он перелез через высокую стену сухой кладки, взобрался по каменным ступенькам и оказался на откосе. Овцы бродили среди беспорядочного нагромождения огромных валунов и кусков обнаженной породы, причудливо обточенных вечными ветрами. Здесь была хижина. У задней стены рос колючий кустарник, ветки которого неестественно переплелись и торчали, словно пальцы искривленной руки, указывая направление господствующих ветров.
Хижина была больше, чем казалось снизу, и в приличном состоянии. Внутри лежало свежее сено, сухое и мягкое, а также мешки с кормом, вероятно, для овец. Он зажег сигарету и вышел наружу. Пересек нагромождение камней, составляющих гребень холма.
С вершины открывался вид на главное шоссе в долине, окутанной дымкой, и отблеск водной глади за ней. "Водохранилище? Или озеро?" - подумал он. Повернул назад и был поражен, увидев, что Молли Кроутер, стоит рядом и смотрит на него.
- Привет, - сказал Пол, подходя к ней. - Похороны прошли хорошо?
Она кивнула со странным безразличием:
- Священник не терял времени. Боялся промокнуть.
- Где твой отец?
- Поехал с Билли в другую деревню. Высадил меня на дороге, там, внизу. Через холм идти быстрее, к тому же я хотела посмотреть, как тут овцы.
- Ты присматриваешь за ними?
- Почти все время. Билли помогает, когда он в настроении. Беда в том, что он не сознает своей силы. Иногда смотришь, он ласкает ягненка, а через минуту - сломает ему шею. На него не очень-то можно положиться.
- Понял. - Шавасс заколебался, потом все же сказал: - Я очень сочувствую насчет твоей матери. Мне жаль...
- А мне нет! - с жестокой прямотой отозвалась она. - У нее был рак желудка. Она болела целый год и отказывалась лечь в больницу. Мне приходилось ухаживать за ней. Не самое лучшее время для нас обеих. И она наконец покинула это место.
