Отец перехватил мой взгляд и подмигнул:
— Не расслабляйся, нам ещё долго ехать.
Я посмотрел на дорогу внимательнее. Странно… Это не автобан или шоссе. Впереди между рыжими стенами соснового леса петляла узкая линия, засыпанная сухими иголками. Обычный просёлок, по которому ездить можно только летом и то — на внедорожнике вроде нашего ВАЗа.
— Пап, а где мы?
— В машине, где же ещё.
— Серьёзно, пап. Почему мы по лесу едем, а не по нормальной дороге.
Отец пожевал губу и спросил:
— Если я тебе скажу, что так быстрее, ты мне поверишь?
— Нет. Ко всем частям ведут хорошие дороги, и ты это знаешь, — я снова стал волноваться за отца; кажется, у него ничего не прошло. — Куда мы едем?
Отец перестал улыбаться. Он замедлил ход машины и спросил:
— Ты в самом деле хочешь знать?
Я кивнул.
— Мы едем на Алтай, к моему другу. Он лесник.
— Чего??? Пап, причём здесь Алтай? Тебя же в другую часть перевели.
— Никуда меня не переводили. Просто я решил до поры до времени не говорить тебе правды.
— Какой правды, пап? О чём ты?
— Да о том, дурья башка, что я не хочу тебя потерять! — вспылил отец.
Я отшатнулся к дверце.
— Я не допущу, чтобы ты попал в зачетник, понимаешь? Ты — это всё, что у меня есть, и я не могу допустить, чтобы ты умер. Мы уедем на Алтай, спрячемся в горах, и никто нас не найдёт. В той глуши можно дивизию спрятать и никто не узнает. И не важно, что будет дальше, главное чтобы ты жил. Понимаешь? Сынок, ты понимаешь меня?
Я не мог ему ответить. Просто слова застряли в горле. В голове не укладывалось: мой отец — дезертир. Мой! Отец!! Дезертир!!!
— Папа, — вырвалось у меня, — но ведь ты присягу давал.
— Да пусть они подавятся своей присягой! — рыкнул отец, — Они не могут заставить меня отдать им своего единственного сына.
— Папа, но ведь нельзя так — Родина в опасности….
Отец вдруг резко вывернул руль, и мы соскочили на обочину, под кроны деревьев. Машина дёрнулась и остановилась. Отец повернулся ко мне:
— Сынок, да ты что? Причём здесь Родина? Через пару часов нашу часть повезут на смерть. И вместе с солдатами — их семьи. Жён, матерей, детей. Какая Родина, сынок? Это обыкновенное убийство!
— Но это же взаимозачёт, папа! Наши — их! — жизни приблизят победу! Так и должно быть. Так всегда было.
— Нет! — заорал отец, — Не всегда! Твой прадед сражался с оружием в руках, видя лица врагов. Он прошёл от Москвы до Берлина и вернулся. И он победил! И остался жив. А если бы он умер, то не было бы ни меня, ни тебя.
