– А вот еще вопрос, господин следователь, – вмешался Дольче. – У нас в Центре взорвалась бомба. Вы что-то об этом знаете?
Господин следователь хмыкнул:
– Представьте, знаю. Что, испугались? Так это только шутка, а если вы у меня будете снова прокурорам жаловаться, я вас с лица земли смету.
– Господи, господи, господи! – тем временем плакала Соня. Она и не разобрала последних слов Дмитриева, потому что думать сейчас могла только о сыне.
Дольче, не сводя глаз со следователя, обнял Соню и положил ее голову к себе на плечо.
Дмитриев премерзко ухмыльнулся:
– Интересная какая сейчас жизнь. Проститутки дружат с гомиками, и все довольны.
Дольче на удивление промолчал. Зато я не собиралась оскорбления выслушивать:
– Я бы на вашем месте не пыталась других людей воспитывать, а о себе больше думала. Вы же представитель власти, а сами вымогательством занимаетесь!
– Ах ты, сука! – выкрикнул мне в ответ Дмитриев. Его лицо даже перекосилось. – И ты, сука, получишь то, что заслужила!
Выплеснув ядовитую злобу немыслимой концентрации, Дмитриев вдруг взял себя в руки. Но не надолго. Дольче, аккуратно вытащив свою руку из-под Сониной головы, взвился с места и одним ударом сбил следователя с ног. А потом быстро прижал его лицом к паркету.
– Тварь, тебя удушить надо!
И тут я действительно испугалась! Дмитриев нам не простит мордобоя! Мы попали. А я еще и виновата больше всех, спровоцировав драку.
– Нет, Дольче, отпусти его! Отпусти!
– Да, щас! – ответил он, перемещая свои длинные цепкие пальцы к горлу следователя. – Если он сдохнет сию минуту, да мы хорошенько труп спрячем – всем будет лучше.
– Не будет, идиот! – просипел Василий Иванович. – Оригиналы документов у моего напарника, и он знает, куда я поехал.
– Брешет ведь! – рычал Дольче. – Зачем ему напарник? С напарником делиться придется!
Я подбежала к другу и положила руки на его напряженные запястья. Он поднял на меня злые карие глаза, а потом резко отпустил Дмитриева и предусмотрительно отскочил в сторону, толкнув меня в кресло.
Следователь действительно развернулся, как пружина, чуть не засадив Дольче ногой в пах. Мой друг скрипуче рассмеялся.
– Так вот, проститутки, – объявил Василий Иванович, поднимаясь с пола и отряхиваясь от несуществующей в доме Соньки пыли. – Вы мне теперь не десятку, а пятнарик торчите!
Он вышел из квартиры, конечно не забыв хлопнуть дверью.
– Что теперь будет? – сказала Соня. Она перестала плакать, поскольку пребывала в ступоре.
