Срочно в номер - Светлана Алешина

Так уж сложилось и повелось издавна, что мой рабочий день начинается с того, что Маринка приносит кофе и обрушивает на меня поток новостей, большую часть которых слушать мне неинтересно, но приходится. Если я проявляю неуважение к подобным разговорам, она обижается, и то, что происходит потом, бывает порой похуже, чем испытание ее болтовней.

Я уже устала ругаться с Маринкой и решила удариться в крайний стоицизм. Не помню точно, что означает это слово, но, как нам объясняли в университетском курсе философии, это учение проповедовали очень терпеливые мужики. Одному, помнится, во время спора ногу сломали, а он сделал вид, что не заметил этого. Другой сам себе вены порезал в ванне и при этом диктовал для записи свои ощущения.

Приблизительно так и я начала себя вести с Маринкой, чтобы чердак не слетел и нервы остались в порядке.

У моей секретарши даже шутки стали раздражающе однообразны, почерпнутые из одного источника – бытового электроприбора, имя которому телевизор.

Ну что это такое? Если она убегает на обед, то потом на элементарный вопрос: «Где была?» – отвечает что? Правильно, она отвечает: «Пиво пила!» И вовсе не потому, что на самом деле пила пиво, а потому, что ей такой ответ кажется остроумным.

Ха-ха два раза. Я уже и кривиться перестала, но перестать вздрагивать не могу. Так бы и застрелила ее из какой-нибудь базуки. Не насмерть, конечно, а только чтобы попугать, но застрелила бы.

Однако чтобы мне совсем уж не было скучно жить на белом свете, появился еще этот мужик. Как раз вчера, в понедельник. Другой день он, конечно, выбрать не мог. Понедельник и так сам по себе черт знает что, а не день. По понедельникам всем нормальным людям нужно автоматически бюллетени выдавать, потому что травматичность этого дня повышенная, и если не физическая, то психическая или моральная. Одним словом, день этот не для перегрузок, потому что он и так уже является экстремальным по определению.

Во вчерашний понедельник я, да и все мы, бойцы газетно-информационного фронта, плавно и бережно вели себя по отношению друг к другу и со скорбью осознавали, что для всех началась новая неделя, всем плохо, но совместными усилиями перетерпим и эту напасть, к обеду, даст бог, втянемся в режим-с.

День тянулся, тянулся и заканчивался без происшествий, то есть без скандальных новостей и без острых репортажей. Ничего в этом, конечно же, плохого нет, но и хорошего немного.

Острый репортаж, являющийся профильным в нашей газете, – товар редкий и дорогой, и, пока он не вынырнет из моря житейского, приходится перебиваться перечислениями криминальных городских происшествий, что тоже само по себе интересно и наводит на околофилософские размышления.