— Зато не соскучишься. Хотя, ты права — с некоторыми бывает сложно. Например, с тобой.
Истерзанная гитара легла на кровать.
— Трудно любить ведьму?
— Трудно, когда тебя не любят.
— Алхаст…
— Ладно-ладно, я не жалуюсь. Как продвигается курсовая?
Он обнял меня, поцеловал в ухо. С Алхастом все было по-другому. Мы могли сидеть часами, обнявшись, разговаривая о всякой ерунде — или просто молчали. Совсем не так, как с Аспидом. Того приходилось постоянно бить по рогам и копытам, чтобы не лез, куда не следует…
— Никак. Завалю экзамен к собачьей бабушке и уеду в Чернобыль — выращивать на куриных фермах лучшие гербы России… Кстати, о птичках. Ты не видел Морфея?
— Да, он вернулся — мрачный, как гном. Сидит на кухне, глушит морковный сок. Зачем он тебе?
— Насчет Зеркал. Мы с Даром… с дроу собирались послать пернатого засланца в его родной мир, поговорить со Стражем. Возможно, с соотечественником Страж Зеркала будет разговорчивее.
Когда я поднималась по лестнице, в восьмигранке послышались знакомые шаги… Нет, нет, я не хочу его видеть. К дьяволу такого напарника. И туда же курсовую.
АЛХАСТ
Моя любовь любит цвет неба и кружева, моя любовь любит аргентинское танго — три-четыре, раз-два…
Трудно, когда тебя не любят.
Эльф продолжал задумчиво перебирать струны, что-то тихо напевая, сбиваясь, начиная сначала — ил другую песню. Архимаг давно привык делать несколько дел одновременно, чтобы были заняты и руки, и мозги. А желательно ещё ноги, уши и язык. Отрастут хвосты — найдет и ему применение.
Лаэли.
Маленькая богиня. Что же делать с тобой, как помочь?..
Раздался стук в дверь — сухой, настойчивый. Ровно два удара — необходимый минимум вежливости для того, кто вообще-то привык входить, не спрашивая.
— Не заперто, Даррис.
Темный эльф оглянулся, принюхался.
— Однако. Где она?
Между лучшими друзьями повисло тяжелое молчание — они так и не разговаривали с того дня, неделю назад, когда Лаэли согласилась быть с Алхастом.
ДАРМ'РИСС
Клятый светлый смотрит в сторону, продолжает обниматься с гитарой. Посмотри же на меня, закричи, скажи, что я идиот… ну?
— Она ушла поговорить с Морфеем. Насчет Зеркал.
— Без меня? Ну-ну.
— Пернатый боится тебя до облысения, а Лаэли он… симпатизирует.
Ей многие симпатизируют, да, Алхаст?
Ещё пять тяжелых, медленных минут.
— Что же ты молчишь, светлый?
— Но ведь и ты молчишь, темный.
— Я не собираюсь извиняться! — я вспылил и для наглядности разбил странную голую лампочку, болтающуюся под потолком. Комната погрузилась в полумрак.
