— Итак, мисс Нордстром, расскажите мне немного о вашей истории.
— Ну, я начала работать в частной телекомпании в Далласе, когда…
Доктор Диггерс остановила ее:
— Нет, я имела в виду вашу семейную историю. Расскажите о родителях.
— А-а… — Дена вздохнула. — Папа убит на войне… а мама умерла.
— Сколько вам было, когда умерла мама?
— Четырнадцать или пятнадцать. Трудно вспомнить.
— Трудно вспоминать ее смерть или сколько вам было?
— И то и другое. Она долго болела, а я училась в пансионе.
— Ясно. И что это было?
— Академия Священного сердца, католическая школа-пансион.
— Нет, я про ее болезнь.
— А-а. Туберкулез.
— Ясно. — Внезапно доктор Диггерс вспомнила кое-что из записей Джерри. — А разве кого-то из вашей семьи не сбила машина?
— Да, маму, по дороге в больницу. Маму сбила машина. Точнее, машина врезалась в ее автобус. Короче говоря, причина, по которой я здесь, это ужасная бессонница. Не могли бы вы…
— У вас остались родственники?
— Двое или трое, очень дальних. Со стороны отца. Какая-то далекая кузина и тетя вроде, но я редко с ними вижусь.
— А со стороны матери?
Дена перегнулась через стол и заглянула в тетрадку:
— Вы все это записываете, чтобы, если я окончательно сойду с ума, вы могли им позвонить?
Доктор Диггерс рассмеялась.
— Нет, это я просто для себя пометки делаю. А со стороны матери?
— Нет.
— Нет? — Доктор Диггерс подняла на нее глаза.
— Нет. Все умерли.
— Ясно. — И врач сделала запись: «Пациентка волнуется, дергает ногой».
Вечером, когда Элизабет Диггерс закончила обедать и поставила посуду в раковину, чтобы домработница утром ее вымыла, зазвонил телефон. Она подъехала к стене, где висел аппарат.
— А я все думаю, сколько ты выдержишь.
— Ну как, видела сегодня мою девочку?
— О да.
— Ну?
Она помолчала.
— Бог мой, сынок, ты то ли самый храбрый мужчина на свете, то ли самый глупый.
Он хмыкнул.
— Ты уверен, что тебе надо все это выслушивать?
— Нет, но ничего не могу поделать, я совершенно без ума от этой женщины и не могу рассуждать здраво.
— Я буду очень стараться ей помочь, Джерри, сам знаешь, но сейчас я даже не уверена, что она вообще вернется.
— Правда, она самое прекрасное создание на свете?
— Да, женщина красивая, но…
— И умная.
— О да, и умная. Следующим твоим вопросом будет — во что она была одета.
— Во что она была одета?
— Не помню.
— Не верю, помнишь. Тебе просто нравится меня терзать. А скажи, правда, она классическая красавица?
— Да, Джерри, она затмевает красой луну и звезды. Эта девушка имеет какое-то представление о том, как ты к ней относишься?
