— Ну, я должна идти, — заявила она.
— Когда ты вернешься? — спросил Эрнест.
— Не знаю… Разнесу по квартирам, соберу новое для стирки. Заодно придется зайти к Галдыням, проведать, как они живут. Может, заночую у них.
— Вот как, — лицо Эрнеста вытянулось. И вдруг, сознавая, что план рушится и давно ожидаемый удобный случай ускользает, он почувствовал прилив необычайной смелости. Это походило на хмель, на самозабвение, прыжок наудачу в неизвестность.
— Ты обязательно сегодня должна сдать белье? — спросил он, опустив глаза, и краска залила его лицо.
— Будут ждать. Может, кое-кому и сменить нечем.
— А если ты отнесешь завтра?
— Зачем же задерживать белье, если у меня все готово? Да и деньги нужны.
Эрнест улыбнулся.
— Если из-за этого, то тебе вовсе незачем идти. Я только что продал старую лодку. Вот, — он вынул из кармана пачку денег и показал Вилме. — Тут все, что я получил. Двадцать четыре рубля.
— Двадцать четыре, рубля, — повторила Вилма в раздумье.
— Но мне эти деньги не нужны, — продолжал Эрнест. Посмотрев горящими глазами на Вилму, он добавил: — Если б ты сегодня вечером осталась дома, то… то я бы отдал тебе их.
Так, теперь все сказано. Если у нее есть голова на плечах, она должна понять. Чтобы помочь ей скорее прийти к решению, Эрнест хлопнул пачкой об стол, разбросав кредитки, — так нагляднее.
— Если ты согласна, бери их и делай с ними что хочешь.
— Но, Эрнест… — смущенно шептала Вилма. — Как же так? Как же я… За что ты мне…
Он молчал, опустив глаза.
— Эрнест, я ничего не пойму, — продолжала Вилма. — О чем ты думаешь?
Он не отвечал.
— Ты мне их даришь? Но я не могу так… даром принять такие деньги…
— Не ходи в имение и позволь мне остаться у тебя, вот и все… — хрипло выдавил Эрнест. — Да, вот и все. Тогда не будет даром. Если ты можешь брать у других, почему не можешь принять от меня? Чем я хуже других? Или они тебе дороже платят?
Он совсем и не предполагал высказаться так резко. Но ему казалось, что Вилма умышленно водит его за нос. Он обозлился, и вот как все получилось. Что поделаешь, если человек не привык к интеллигентному разговору!
Все это кончилось очень печально для Эрнеста. Если б он сумел более тонко выразить свои мысли и немного дипломатичнее подойти к вопросу, результат мог бы быть совсем другим, потому что двадцать четыре рубля, особенно для такой легкомысленной женщины, как Вилма, все-таки являлись большим соблазном. И зачем ему надо было приплетать сюда других?
