— А Стивен не собирается помогать? — мне едва удалось вклиниться.
— О, Тони говорит, что Стивен сейчас очень занят с миссис Кларенти. Вы любите верховую езду? Тони любит. Он обожает лошадей, а в Лондоне их не держат. Для Питера будет замечательно — иметь кого-то, кто так любит верховую езду, потому что, в конце концов, я же не смогу кататься с Питером весь день, мне предстоит много работы по дому, особенно теперь, когда я еще не привыкла. Замечательно, что Питер не будет одинок. Он говорит, что в ванной комнате предполагаются этрусские фрески — что бы ни значило слово «этрусский»; гостиная в основном будет нежно-зеленая, а стены столовой пурпурно-красные. Они в самом деле проделали вчера гигантскую работу — я имею в виду мысленно — пока мы были в унынии. Я сказала Питеру: «Если все будет идти, как сейчас, то нам нужно подготовить детскую», — но Питер ответил, что Тони намерен все это оставить на мое усмотрение. Затем конюшни: прежде это был старый каретный сарай, а Тони считает, что мы могли бы восстановить черты старины, есть лампа, купленная им в Сен-Поле, которая точно бы подошла... в общем, чрезвычайно много намечено сделать — добрых шесть месяцев работы, так говорит Тони, к счастью, он может оставить миссис Кларенти на Стивена и сосредоточиться на нас. Питер спросил его о нашем саде, но он не специалист по садам. Он сказал: «Каждому — свое», — и он будет доволен, если я найду человека, который понимает толк в розах. Он, конечно, тоже знает Колина Уинстенли, так что нас будет целая банда. Такая жалость, что весь дом не будет готов к Рождеству, но Питер говорит, что знает, как устроить настоящую рождественскую елку. Питер считает...
Она говорила и говорила в том же духе; возможно, мне следовало прервать ее даже тогда; возможно, я должен был попытаться объяснить ей, почему скоро придет конец ее мечтам. Вместо этого я молча сидел, а потом пошел к себе и упаковал вещи — работал еще один отель на закрытой ярмарке Жуан-ле-Пена между рестораном «Максим» и заколоченным «Стриптизом».
Если бы я остался... кто знает, сможет ли он притвориться на вторую ночь? Но я был для нее так же плох, как и он. Если у него были неправильные гормоны, то у меня был неправильный возраст. Я никого из них больше не видел. Она, Питер и Тони куда-то уехали в «спрайте», а Стивен — как мне сказал портье — лежал с ревматизмом.
Я хотел написать ей записку и попытаться объяснить свой отъезд, но когда я приготовился писать, я понял, что, кроме Пупи, у меня нет другого имени, чтобы обратиться к ней.
