В разговоре Зарилия упомянула, что не желает задействовать полицию. Значит, мне требовалось провести дознание с максимальной деликатностью. Но фигурка Аркшона все равно бы нашлась.
Теперь же дело изрядно осложнилось и потяжелело неудобствами. К нему добавилось убийство бедного Люэна. Да еще таинственное исчезновение убитых.
Не иначе, действующие в городе демоны опасались разоблачения. Они подкупили коронеров, и те свалили мертвецов куда-нибудь в канал. Но зачем? Что можно обнаружить на окоченелом трупе пьянствующего детектива или тупого туроборотня? Или злоумышленники не хотели поднимать шумиху? Возможно, кто-то из Полицейского управления был в курсе, что Длинный работает на госпожу харр Зубареву. Потому его тихонько убрали, не создавая излишнего ажиотажа.
С Зарилией предстоял неприятный разговор. И невероятно трудный – вспомнить только ее задранный носик и надменное личико. Я разрывался бы между ненавистью к дамочке и грязной похотью в том же направлении.
– Давай архив Полицейского управления, – скомандовал я Зерцалу душ.
Магическое зеркало даже не вздумало отпираться.
– После того как ты сменил мозгомпьютер, – ласково сказало трюмо, – для тебя что угодно.
– Благодарствую, о великолепная стекляшка!
«Отправка исходящего сообщения: введите или продиктуйте текст».
– Привет, Седобор, – начал я. – Есть небольшое дельце. Мне надо узнать некоторую информацию. Можешь мне перезвонить?..
Кодированное сообщение с меткой «архив ПУ, энту Седобору Ольховичу» ушло на просторы Скандалнета.
Я успел выпить чашечку хук-кофе и пропесочить дворецкого за нескромное поведение с гостями. Появилась Сульма, по очереди обожгла тяжелым взглядом меня и Лумиля и, швырнув передо мной поднос с обедом, удалилась на кухню.
– Она с тобой не хочет разговаривать? – поинтересовался я у леприкона.
– Нет, господин. Какое несчастье, н-да… – На глазах леприкона стояли слезы.
– Сам виноват. Ты немолодой уже парень, а пялился на госпожу харр Зубареву, точно сорокалетний юнец.
Дворецкий всхлипнул.
– Понимаете, господин, – сквозь слезы промямлил он, – это было неестественное внимание.
– Не понимаю, – признался я. – Как это – неестественное?
– Мы, морские леприконы, очень чувствительны к магии. А от девушки магией несло за версту, н-да.
– Хочешь сказать, у нее не настоящая грудь, – я слышал о подобных магических операциях, – а имплантат? Тогда неудивительно. Кто-то рассказывал, что женщины, колдовскими методами улучшающие внешность, фонят магизлучением похуже Большой лаборатории. Странно, что я не унюхал…
