Другие тоже теряли мужей и смогли это пережить. У Грега Хеннинга отец вообще сбежал. Его мать поревела три или четыре месяца, потом умылась и стала жить дальше. В сентябре она снова вышла замуж, и Грег говорил, что она счастлива, как девчонка. Отец Парка погиб десять лет назад, а у Рэнди даже ни разу свидания не было. Она гораздо красивее матери Грега, и умнее ее. Мать Грега напоминала сахарную вату: розовый пух на бумажной палочке. В ней не было глубины, которая может успокоить или испугать.
Прошлым летом в одну из суббот в прачечной Парк заметил, как какой-то мужчина разглядывал его мать сзади, когда она наклонилась над сушилкой. Он приветливо улыбался, в глазах читался явный интерес, в котором не было ничего оскорбительного. Мужчина все еще улыбался, когда Рэнди выпрямилась и обернулась. Он хотел с ней заговорить, может быть, познакомиться, но одного взгляда на лицо Рэнди хватило, чтобы он передумал и начал складывать свое белье, словно на свете не было занятия важнее.
Она любила Парка. Он это знал. Когда он был маленьким, она любила читать ему вслух. Он забирался к ней в кровать, устраивался поближе, вдыхая свежий запах туалетного мыла, и старался дотронуться до ее бледной руки или светлых, почти невидимых волос. Ему нравилось дуть на них, потому что в ответ мама смеялась. А смеялась она не часто.
Она читала детские стихи, сказки, сотни книг с картинками, которые они по субботам приносили из библиотеки, и в ее мягком голосе слышался легкий техасский акцент. Иногда им попадались веселые истории, и они смеялись вместе. Один раз они читали Винни-Пуха и, когда дошли до истории про Пятачка и Слонопотама, мама неожиданно начала хохотать так, что не могла читать дальше.
— Мам, ну мам, — дергал ее за рукав ночной рубашки Парк, — чего ты смеешься?
Она хотела рассказать ему, что забежала вперед и прочитала, что будет дальше, но вместо слов у нее выходили нечленораздельные всхлипы. Парку ничего не оставалось, как начать смеяться самому.
Теперь он умеет читать, и мама больше не читает вслух. А ему так этого не хватает!
С ноября по февраль Парк прочитал больше, чем за всю свою жизнь. Когда мама засыпала или уходила на работу, он вытаскивал из заветного шкафа книгу и садился читать. Одолеть Конрада в один присест он не смог. В промежутках между его тяжелыми, насыщенными историями Парк уместил детективы и нудные отрывки из странных современных рассказов, героям которых хотелось дать совет повзрослеть и прекратить ныть. Ему не нравилось, что отец читал такие книги. Его отец — воин, а не нытик.
