«Великая тайна любви.
Доктор Улисс Хент влюбился в человекообразную обезьяну.
200 бульгенов за любовницу, содержащуюся в клетке.
Пикантные подробности любовной драмы человека и обезьяны».
Далее следовало такое, отчего у Хента глаза полезли на лоб. Едва дочитав статью, Улисс, взбешенный, выскочил из дому и поехал в редакцию «Вечерних слухов».
Он вошел в большой зал, где за пишущими машинками сидели человек тридцать и истошными голосами кричали в трубки телефонных аппаратов. Улисс спросил одного из сотрудников, где можно видеть автора сообщения, опубликованного на первой странице. Сотрудник мельком взглянул на газету и сказал:
— А! Это старина Трехсон. Пройдите к последнему столу у левого окна.
Улисс пошел к указанному месту и увидел долговязого человека, от которого за несколько шагов несло спиртом. Трехсон разговаривал с кем-то по телефону.
— Напрасно вы так думаете, — кричал он в телефонную трубку. — Я вовсе не забыл об этом деле. Что? И вовсе я не так уж пьянствовал. Просто позавтракал и сейчас отправляюсь к этому развратнику… Да-да, можете быть спокойны, господин Грахбан, материал будет. Оставьте для Хента с обезьяной триста строк.
Трехсон положил телефонную трубку на рычаг, взял шляпу, но Улисс преградил ему дорогу.
— Вам незачем, идти. Я здесь… Я Хент. Слышите?.. Я Хент. Говорит вам что-нибудь это имя?
Трехсон в испуге отшатнулся, но тут же овладел собой и, усевшись в кресло, сказал:
— А, господин Хент! Очень приятно, что вы пришли. Садитесь. Я как раз собирался к вам.
— Ответьте мне на один вопрос, — с трудом сдерживаясь, произнес Улисс, — сколько вы выпили, когда писали грязную статейку обо мне?
Сотрудники, привлеченные разговором, окружили Улисса. Трехсон, изображая на лице неподдельное удивление, обратился к сослуживцам:
— Вы слышали, господа, этот доктор обвиняет меня в пьянстве. Да как вы смеете? Фить Трехсон не привык к такому обращению!
— А я спрашиваю, как вы смели написать обо мне такую гадость?
— Разве не так было? — спросил один из сотрудников.
Улисс обернулся к нему.
— Неужели можно подумать, что это правда? — спросил он удивленно.
— А зачем вы тогда выкупили женщину-обезьяну? — крикнул Трехсон.
— Да, зачем? — раздались голоса.
— Зачем? — переспросил Улисс, глядя на обращенные к нему липа. — А я хочу спросить вас: почему во всех газетах написали столько чепухи и ни одному журналисту не пришло в голову, что я сделал это из сострадания к человеку.
— Ну, знаете, это сказка для дураков, — презрительно ответил Трехсон.
