Курил я редко, и потому с трех-четырех затяжек чувствовал обычно легкое головокружение. А тут выкурил целую сигарету — и ничего, кроме привкуса дыма во рту. Но задуматься над этим не успел, отбросил от себя, как и предыдущие невеселые мысли.
Мои сибровики накинулись на сигареты и, затопив комнату сизым колыханием тумана, принялись на перебой излагать свои последние идеи. Это была жутко детективная история о том, как нас будут держать под арестом, как будут вытягивать из нас имена сообщников и места, где спрятаны сибры, какую технику и химию применят к нам для этого, и о том, как мы все равно ничего не скажем, потому что раскидаем сибры таким образом, что сами не будем знать, где они. И все это была страшная чепуха. А потом Альтер задал очень правильный вопрос:
— А куда ты, собственно, думаешь идти, Витек? В милицию или в Академию Наук?
— Да нет, — сказал я, — милиция нас сама найдет, если надо будет. И академия подключится на соответствующем этапе. Идти надо выше, гораздо выше.
— Согласен. Но как? С парадного входа? Это то же самое, что в милицию. Даже хуже.
— Разумеется, не с парадного входа. Только через знакомых.
— А-а, ну это запросто! — сказал Альтер. — У меня как раз есть пяток знакомых в Политбюро. А у тебя?
— Ценю твое остроумие, но лучше давайте все вместе вспоминать.
— Ну… — предложила Ленка, — у Машки отец — начальник главка.
— На худой конец сойдет, — сказал я, — но слишком долгая получится цепочка. Хотелось бы… О! Ведь у Валерки дядя завотделом в ЦК.
— А кто-то тут недавно говорил, что Валерка противный, — лукаво заметил Альтер.
— Беру свои слова обратно, — улыбнулась Ленка.
Еще минут пятнадцать мы обсуждали подробности моего визита к Валеркиному дяде, а потом Альтер уже привычным жестом потянулся к пачке и случайно заметил, что осталось всего две сигареты.
— Уроды! Чуть не забыли размножить, — возмутился он.
И только тогда мы увидели, что в тарелке лежит пятнадцать(!) докуренных до фильтра бычков, а воздух в комнате не совсем прозрачен. И никто (!) ничего (!) не чувствовал.
— Приплыли, братишки, — сказал Альтер. — Зря мы косились на нашего волшебника. Ничем он от нас не отличается, кроме своих фокусов с сибром. Все мы теперь монстры братишки. Ни нож, ни огонь, ни яд нас не берет. Одно слово — монстры.
Сразу решили: предложить Артуру пять червонцев с одним и тем же номером, некрасиво. И перед встречей мы заехали в сберкассу, где я торжественно закрыл только что открытый счет, сняв с него свои бамовские семь сотен. Какими мелкими казались теперь наши давешние склоки из-за шести тысяч, теперь, когда я стал обладателем богатства, не поддающегося математической оценке. Но труд, затраченный мною там, не утратил своей ценности, не мог утратить, и потому мне очень хотелось, чтобы и деньги не пропали зря, хотелось успеть потратить их, пока они еще имеют какое-то значение в мире. Я с радостью отдал бы Артуру не пятьдесят, а пятьсот рублей, но стоило ли вызывать подозрения?
