— Я знаю, — сказал прокурор, — защита будет настаивать на том, что опознание может оказаться ошибочным и личность преступника практически не установлена. Жена Эдемса сообщит вам, что четырнадцатого февраля, в два часа ночи, Эдемс находился вместе с ней дома, однако, прослушав показания свидетелей обвинения и имея возможность внимательно изучить внешность обвиняемого, я полагаю, вы едва ли найдете какие-либо основания допустить в этом случае возможность ошибки.
Все было яснее ясного, скажете вы. Оставалось только повесить убийцу — и дело с концом.
После показаний полицейского, который обнаружил труп, и представителя судебно-медицинской экспертизы вызвали свидетельницу — миссис Сэлмон. Она говорила с легким шотландским акцентом; ее открытое, честное лицо было исполнено доброты и сознания своего долга. Словом, она являла собой идеальный тип свидетельницы, внушающей абсолютное доверие.
Прокурор в крайне мягкой и деликатной форме начал задавать вопросы свидетельнице. Миссис Сэлмон отвечала спокойно и твердо. В ее голосе не звучало ни малейшей озлобленности или недоброжелательства, и она отнюдь не была преисполнена сознанием собственной значимости оттого, что стояла здесь, в центральном уголовном суде, и давала показания судье в красной мантии, а репортеры записывали каждое ее слово.
— Да, — сказала она, — я увидела его, тотчас спустилась вниз и позвонила в полицейский участок.
— А сейчас вы можете обнаружить этого человека здесь, в здании суда?
Она поглядела прямо в лицо здоровенного детины, сидевшего на скамье подсудимых, и встретила его тяжелый, тупой взгляд, лишенный, казалось бы, всякого выражения.
— Да, — сказала она, — это он.
— Вы вполне в этом уверены?
— Я не могла бы ошибиться, сэр, — сказала она просто.
Да уж, чего бы, казалось, яснее и проще!
— Благодарю вас, миссис Сэлмон.
Встал адвокат — для перекрестного допроса. Всякий, кто, подобно мне, десятки раз присутствовал в качестве репортера на судебных разбирательствах, где речь шла об убийстве, мог бы заранее сказать, какую линию защиты изберет адвокат. И, разумеется, я не ошибся ни на йоту.
— Миссис Сэлмон, прежде всего я должен напомнить вам, что от ваших показаний зависит жизнь человека.
— Я помню это, сэр.
— У вас хорошее зрение?
— Я еще никогда не пользовалась очками, сэр.
— Вам, если не ошибаюсь, пятьдесят пять лет?
— Пятьдесят шесть, сэр.
— И человек, которого вы видели, находился от вас по другую сторону улицы?
— Да, сэр.
