Коннер остановился посреди зала и обвел его взором.
Странный, но и величественный вид представлял из себя сыщик: он, как бы, упивался представившейся ему роскошью, отдавая, таким образом, дань европейским запросам своего существа, и как бы мечтал о пошлости всех этих разряженных людей, этих многообещающих улыбок, этих горевших сладострастием взглядов. В этом случае в нем говорил свободолюбивый, поэтический потомок апахов!
А картина была, поистине, пестрая: шуршащие платья дам щекотали слух, молодые, красивые женские лица выделялись яркими пятнами из числа накрашенных посетительниц. Безукоризненно сшитые фраки и смокинги мужчин, смех, какой-то гаденький, звон бокалов, нескромные шутки — все говорило о наслаждении, прожигании жизни и надо всем этим носилась едва уловимая тайна преступления, греха и порока!
Смех и шутки, раздававшиеся по адресу Коннера, смолкли, как только присутствовавшие в зале вгляделись в пришельца. Слишком необыкновенно-красиво было его лицо, слишком величественна осанка! Всех невольно охватило предчувствие чего-то страшного, что неминуемо должно случиться, раз здесь находится этот удивительный человек!
И это предчувствие оказалось правильным!
Окинув тазами залу, сыщик сразу нашел того, кого искал: в самом отдаленном углу, за столиком, в обществе разряженной деми-монденки, сидел молодой человек. Волосы его были несколько влажны, глаза бросали горячие взоры на вошедшего… Он сидел, пригнувшись, как хищное животное, при виде охотника. Черты лица его были хорошо знакомы Пату: перед ним сидел Гарри Говард!
Взоры обоих мужчин встретились, некоторое время они мерили глазами друг друга, но, в следующее затем мгновение, Говард опустил веки. Какая-то непонятная сила исходила из глаз Коннера: преступник почувствовал, что этот взгляд крепче оков связывает его волю!
Коннер стоял уже перед сидевшей за столиком парой.
Деми-монденка положила выхоленную, украшенную бриллиантами, руку на плечо своего кавалера и произнесла, с неестественным смехом:
— Что с вами, друг мой? Что это, вы вдруг онемели?
Но, в тоже мгновение, она пронзительно завизжала: в правой руке кавалера появился револьвер.
Гарри Говард вскочил со стула и прицелился. Сыщик отступил назад, быстро поднял свой браунинг, и, не спуская глаз, следил за обвязанной окровавленным платком рукой своего врага.
Все вскочили со своих мест. Женщины взвизгивали, мужчины что-то кричали. Поднялся шум. И, среди образовавшейся сутолоки, резким пятном выделялись двое мужчин, неподвижно стоявшие, друг против друга, с блестевшими, при свете электрических лампочек, револьверами в руках…
