— Не злись, Виктор, — я остановила его и обняла, — Не злись! Мне ты дорог любой и занудный и не очень.
— Я могу снова сойти с ума, если хочешь… — тихо сказал он.
— С дуба рухнул? — ответила я. Отсторонилась и посмотрела на него. Виктор был печален.
— Нет. Я может быть и сам немного скучаю по тому времени. Хотя и не могу сказать, что оно было самым светлым в моей жизни. Если бы не ты тогда… Я помню, когда ты пришла первый раз, Ты так напомнила мне Зою. А потом я понял, ты другая. И стоит сказать, что только ради тебя я и стал исправляться. Сумасшествие — возможно, единственно верный взгляд на жизнь. Так говорила Пенелопа. Жаль, что ее больше с нами нет.
— В смысле?
— Она умерла, Ты что не поняла?
— Нет.
— А чего бы вальдемару так грустнеть при упоминании ее. Мы с ним одной породы. Только он сильный, а я слабый. Все, закрыли тему. Поехали на холмы? Сегодня полнолуние, будет красиво.
Я была как-то заторможена. Перед глазами маячил печальный ван Чех пьющи в одиночку коньяк. Меня дернуло.
— Холодно?
Виктор укрыл меня своей курткой и мы пошли на автобусную остановку.
****
Почти всю дорогу до холмов мы ехали, обнявшись, и молчали каждый о своем, вероятно. Я о том, что говорил Виктор. Он не знаю о чем. Почти до темноты мы катались по городу, выбрав самый дальний и красивый маршрут, по набережной реки, мимо монастырей и заводов, которые как ни страшны они были при свете дня смотрелись ужасно поэтично вечером. Закат вообще придает необъяснимую прелесть вещам, даже самым уродливым.
На холмах мы долго искали место, где можно было бы присесть и не испачкаться, где был бы хороший вид на реку и закат и где нас не настигли бы вездесущие туристы и гуляки. Такого места просто не было. В конце концов Виктор упал на траву и заявил, что больше он никуда не пойдет, потому что так можно и в область уйти пешком, а нас там никто не ждет.
Темнело, мы все еще молчали. Я прилегла на его плечо и почувствовала, как он дрожит всем телом.
— Холодно? Возьми куртку обратно.
— Нет, спасибо, — как-то нервно отозвался Виктор и вперил взгляд в гризонт, где не было пока еще ничего, кроме огней большого города и уродливой тарелки стадиона.
— Знаешь, мне все интересно, когда уже они начнут высаживаться на землю? — начал Виктор после продолжительного молчания.
— Кто они?
— Гуманоиды. Смотри — натурально, летающая тарелка, а не стадион. Когда уже они начнут колонизацию земли?
Я внимательно посмотрела на Виктора потом на стадион. Действительно летающая тарелка.
