На следующей день, на пути из Данстейбла в Нортхэмптон, Бесс развлекала Роберта рождественскими сказками. Затем, чтобы скоротать время, они начали распевать веселые песни, а когда Роберт закашлялся, девушка велела ему замолчать и стала петь одна.
В этот вечер им удалось снять две смежные комнаты, но когда Бесс уложила Роберта в постель и подоткнула одеяло, он взмолился:
— Прошу тебя, не уходи! Останься со мной, Бесс.
— Дверь будет открыта. Я сплю чутко и сразу услышу, если ты позовешь.
— Не уходи, Бесс, — просил Роберт. — Мне страшно одному!..
Она присела на кровать и взяла его за руку.
— Бесс, я умираю, — отрешенно произнес он.
— Нет, Роб, нет! Тебе нечего бояться. Я сама слышала: доктор Белгрейв уверял, что ты поправишься.
Роб улыбнулся, вдруг почувствовав себя гораздо старше спутницы:
— Когда ты рядом, я ничего не боюсь.
Девушка сидела с ним, пока он не уснул, а затем тоже легла в постель и задремала. Она проснулась ночью и при тусклом свете догорающих углей увидела, что Роб не сводит с нее восхищенных глаз.
— Я люблю тебя, Бесс!.. — прошептал он.
— Ты просто благодарен мне, Роб. Он покачал головой:
— Нет, я действительно влюблен. Бесс слегка встревожилась:
— В пятнадцать лет влюбляться еще слишком рано.
— Возраст тут ни при чем. Я счастлив, потому что встретил тебя.
Девушка погладила его по руке.
— Постарайся уснуть. Завтра нам предстоит трудный день.
Предчувствие Бесс сбылось. По мере того как они продвигались к северу Англии, промозглый ветер усиливался. Молодым людям пришлось прижаться друг к другу, чтобы согреться. Переправа через реку Трент, где от одного берега к другому ходил паром, отняла у путников уйму времени.
Рудники Ноттингема сменились торфяными болотами, известняковыми скалами и голыми полями Дербишира. Семьи Барлоу и Хардвик жили в одной и той же деревне Бэслоу — там, где Деруэнт, ручьем сбежав с гор, превращался в широкую, прекрасную реку.
Кучер леди Заук выгрузил багаж Роберта Барлоу и сел на козлы, дожидаясь Бесс. На небе быстро догорали лучи заходящего солнца, поэтому вскоре девушка велела кучеру внести ее сундук в дом Ральфа Лича и сказала, что дойдет домой пешком. Бесс знала, что кучер должен отправиться в поместье Эшби-де-ла-Заук, а через пару дней вернуться и увезти ее в Лондон.
Мать Роберта взволнованно хлопотала возле старшего сына, удивляясь тому, как он вырос, и радостно повторяя, что теперь с ее плеч свалится гора. Бесс пожалела, что не предупредила Роба о болезни отца.
