Заседание задерживалось. Ждали Нассонова, председателя колхоза. Для меня это было пыткой.
Председатель пришел суровый. Сел рядом с Ксенией Филипповной и стал молча вертеть в руках карандаш. Крепкий, с мощной загорелой шеей и покатыми плечами, с синевой на тяжелом подбородке…
Когда я выступал с планом мероприятий по профилактике преступности, организации дружины, работе с несовершеннолетними, ведению бесед и установлению постоянного стенда «Не проходите мимо», он только раз с любопытством посмотрел на меня. А в конце спросил:
— И много надо грошей на твои витрины?
— Стенды, — поправил я.
— Сколько? — повторил Нассонов.
— Мы прикинули, — вмешалась Ксения Филипповна, подсовывая ему листок. — Тут все указано. Не обедняешь, Геннадий Петрович.
— А ты в чужой карман не заглядывай, — добродушно огрызнулся тот, читая бумажку. — За свой держись крепче… — И, поставив в углу листка крупную подпись, сказал мне: — Зайди в бухгалтерию. Наряд отнеси Катаеву в мастерские. Заодно поговори с ним. Наш комсомольский атаман. Вы, молодые, легче договоритесь. Мне и без ваших дел — хлебать не расхлебать. Завтра из области приезжают.
— А план согласован чи не? — спросил вдруг с места парторг колхоза Павел Кузьмич.
— Я показывал председателю исполкома сельсовета товарищу Ракитиной, — ответил я.
— Э, казак, так дело не пойдет! — улыбнулся парторг. — Вот ты хочешь народную дружину организовать. Это хорошо. Да ведь у нас уже организовывали, и не раз. А ничего не вышло. Не тех хлопцев подобрали, вот такая заковыка. Так что, значит, надо с партийной организацией посоветоваться, с комсомольским активом. И с другими тоже. Подскажем. Одна голова хорошо, а две лучше. Потом, в сельсовете есть постоянная комиссия по социалистической законности. Ты с ними говорил?
Я растерянно оглянулся. Присутствующие засмеялись.
— Очень резвый, — сказал кто-то. — Думает сам навести порядок.
— Товарищи, — вступилась за меня Ксения Филипповна, — товарищ Кичатов — у нас работник молодой. Здесь я промашку дала. Но в целом у него интересные предложения. Мы потом в рабочем порядке посоветуемся с кем надо и все вопросы утрясем…
Я боялся встретиться взглядом с Ларисой.
С предложением Ракитиной согласились, и заседание продолжалось. Перешли к другим вопросам. Дали слово Ларисе.
Говорила она тихо, поминутно оглядывая всех. Ее голос, высокий и мелодичный, журчал, как ручей. А в руках мелко-мелко подрагивал блокнотик с карандашом.
Слушали ее внимательно, потому что она всех заражала своим волнением.
