Что же касается Готтбаума — если молчание ему и досаждало, он этого не показывал. Он умело вел машину на большой скорости, следуя, видимо, им самим составленному расписанию. К середине дня они достигли LAX.
Остановившись в разгрузочной зоне, отец поставил машину на тормоз и посмотрел на Юми. Ей показалось, что в его глазах на секунду появилось нечто этакое; какое-то неосознанное чувство — возможно, даже минутное сожаление.
— Прошу прощения за то, что приезд не доставил тебе большего удовольствия, — сказал он.
Она еще секунду вглядывалась в его лицо, точно для того, чтобы убедиться, вправду ли он что-нибудь чувствовал. Но под давлением ее внимания он вновь стал самим собой. Суровые морщины на его лице стали глубже, и он отвел взгляд, покосившись на часы в приборной панели.
Так и есть. Он покончил с ней и теперь хочет только поскорее уйти.
— Наверное, я никогда больше не увижу тебя, — сказала она с трудом. — Хотя все еще не верится, что ты собираешься… сделать то, о чем говорил.
Отец пожал плечами.
— В конце текущей недели увидишь в новостях мой некролог.
Юми теребила ткань своего платья.
— Ты проводишь меня до терминала? — Она наперед знала, что отец откажется, но пусть сам прямо скажет об этом…
— Извини, — сказал он, — я не могу.
Она взяла с заднего сиденья свою сумку, бросила ее на колени и обхватила руками. Тут ей подумалось: а что, если она вдруг заорет:
— А ну вылазь, ублюдок, из своей е…й машины, обними и поцелуй меня на прощанье, как все нормальные люди!
Она отворила дверцу.
— До свидания отец.
— До свидания, Юми. — Рука его потянулась к рычагу передач.
Она выбралась из машины, и звучно хлопнула дверцей. Машина тронулась с места, отворачивая от обочины. Неужели он действительно вот так просто уедет?
Его машина пристроилась к потоку экипажей и уже через 10 секунд скрылась из виду.
Reasonable Doubts [Небеспочвенные сомнения]
Злая, как черт, широкими размашистыми шагами, с бледным лицом и до скрипа стиснутыми зубами они прошла к аэровокзалу и остановилась у первого попавшегося таксофона. Злобными, резкими тычками набрала номер. На этот раз без всяких опасений.
— Шерон Уилсон? — спросила она, услышав в трубке женский голос.
Последовала некоторая заминка.
— Нет. Это — Шерон Бейли.
Только спокойствие. Юми прижалась лбом к холодной металлической стенке телефонной будке.
— Но вы — жена Джима, я узнаю ваш голос. Я уже звонила вам.
Снова пауза.
— А кто говорит?
— Это Юми. — И тут она поняла, в чем дело. — Ваш муж назвался фамилией Уилсон — наверное, потому, что считал необходимым скрыть, кто он на самом деле. Он работает в отделе безопасности, ведь так? Но, пожалуйста, скажите ему, что я звоню. Я уверена, он захочет поговорить со мной.
