— Нет, — удивленно ответила она, — я просто случайно выбрала эту книгу. Я вообще все читаю по всем предметам.
Они посмотрели друг на друга… вот так все и началось.
Внезапно яркий свет ударил по глазам. Это Фосс, держит перед лицом большую флюоресцентную панель. Панель начала менять цвет, а Фосс называл тем временем какие-то числа. Бейли обратил внимание, что шлем-полусфера, висевший над его головой, теперь опущен. Тонкие ниточки щекотали кожу головы.
— Нужен по-настоящему хороший сигнал. — Голос Баттеруорта откуда-то издалека.
Потом Бейли услышал свой собственный голос.
— Машина сломалась, — сказал его голос, а дальше что-то про мотель. Бейли понял: это Портер говорит через свое синтезирующее устройство с Шерон. Он заворочался, пытаясь освободиться. Ему нужно поговорить с Шерон.
— Пустите, — слабо бормотнул он.
— Скажи, когда увидишь чисто-белый, — сказал чей-то голос прямо в его ухо. — Это очень важно. Сосредоточься на цвете.
Бейли, потеряв нить, смотрел на мерцающую панель.
— Белый, — сказал он, и тут вспомнил, как была одета Шерон. Футболка цвета листьев липы; белые штаны. Они до сих пор у нее где-то хранятся. Дороги, как память о…
Собрав все оставшиеся силы, Бейли рванулся.
— Пустите…
— Дай ему еще дозу, — сказал Фосс.
На некоторое время он уснул. По крайней мере, так ему казалось. Снилось ему, что он находится в комнате, где вокруг полно техники, люди расхаживают возле него, выкликая какие-то числа, и что-то металлическое касается его головы. Игла — колет в уголок левого глаза, правого… Внезапно перед глазами расцветают узоры, точно в калейдоскопе — небывало яркие и красивые. Затем — звонкий звук. Полный шумовой диапазон — от глубочайшего баса до высочайшего, выходящего за пределы слышимости свиста. Вкус гвоздики. Тело его словно покрывается мехом. Затем[?] — жутчайший холод. Он точно наглотался соуса — барбекю — внутри все горит.
— Воды, — невнятно пробормотал он. Потом он проснулся — совершенно внезапно. Опустив взгляд, он увидел еще один инъектор, только что отнятый от его руки. Реальность была жесткой, ослепляющей и оглушительной. Он сидел в том же самом кресле. Спинка его неприятно врезалась в поясницу. Все тело болело.
— Хорошо, — сказал Фосс, распрямляясь и отходя.
— Ага, — согласился Баттеруорт, — эта штука действительно быстро привела его в сознание.
Бейли хотел повернуть голову, но она была жестко зафиксирована. Металлический шлем все еще оставался на месте; зонды вонзались в лицо возле самых глаз. Он все так же находился в подвале. Воздух свистел сквозь вентиляцию. Вокруг притянулись провода.
