— Успокойтесь Лариса Григорьевна. Старик не хотел вас обидеть. Он просто решил проявить старческую заботу о девочке. Не гневайтесь на него солнышко. Не стоит он этого, — проговорил он, успокаивающе поглаживая ее по руке. Женщина покраснела, на этот раз от удовольствия. Она демонстративно отвернулась от бармена и стала кокетливо смотреть на Дмитрия Львовича.
— Вы так милы Дмитрий Львович. Как сейчас в наше время не хватает настоящего мужчины способного заступиться за даму, — проворковала она мужчине и, сменив тон с мягкого на резкий скомандовала Рамилю: — Я прощаю тебя старик. Принеси мне еще один банан, — тут она сделала паузу и многозначительно посмотрела на Рамиля — надеюсь, в вашей дыре есть бананы. А моей дочери чего-нибудь легкого, низкокалорийного. Но только не дорогого! Я женщина бедная, денег у меня мало, а помочь некому. — Последние слова она адресовала сидящему рядом Дмитрию Львовичу. Он продолжал успокаивающе поглаживать ее руку. Рамиль гневно посмотрел на женщину. Хотел, было ей что-то сказать, но сдержавшись, развернулся и прошел к девочке. Настя за время криков мачехи медленно сползла на краешек стула под стол. Так, что осталось видна только ее светлая макушка. Николай Иванович укоризненно покачал головой. Достал из кармана брюк сигареты и закурил. Сквозь дымку от сигарет он смотрел, как Рамиль тихо о чем-то разговаривает с девочкой. Вид у девочки был виноватый, будто это она только что кричала, а не ее мачеха. Она закивала головой, видимо отказываясь от завтрака. Рамиль присел с ней рядом. Он нежно, с улыбкой посмотрел на девочку и что-то сказал. Она закивала головой и Рамиль довольный собой, что смог договориться с девочкой, поспешил на кухню сказать Маргарите новый заказ. Проходя мимо друга, он шепнул ему так, чтобы не услышала мать девочки: — «хочет пироженку». Николай Иванович в ответ улыбнулся и посмотрел на мать. Та была увлечена беседой и ни на кого не обращала внимание. Николай Иванович выпустил сигаретный дым изо рта и задумчиво стал наблюдать за тем, как дым причудливо по спирали уходит вверх. Его наблюдения прервал ворвавшийся в гостиную, через раскрытую входную дверь, холодный ветер со снегом. В холл гостиницы зашел крепкого телосложения мужчина, одетый в спортивный костюм. На вид ему можно было дать лет двадцать восемь. Звали его Константин. В руках он держал лыжи и лыжные палки. Подойдя к бару, он прислонил все свое лыжное снаряжение к стойке и принялся отряхиваться от снега. Увидев вышедшего с кухни Рамиля, спортсмен бодрым голосом громко произнес:
