– «Мартель», Леха, – пояснила она, поймав мой взгляд, – не говно какое-нибудь. Будешь? Не будешь… А чего не будешь? Живот болит?
Через двадцать минут я сломался. Коньяк был хороший.
– А на безопасности полета, – осторожно спросил я, – не сказывается?
– Сказывается только в лучшую сторону, милый, – обнадежила меня Юся. – Это ж «Мартель»!
И чем все закончится, интересно?
Эх, если бы не ты, Санька, не болтался бы я сейчас между небом и землей вместе с двумя безумными барышнями, а сидел в своей замечательной холостяцкой квартирке, и моя Маруська уже подобралась бы вплотную к убийцам олигарха Астахова. Я чуть не написал о тебе книгу, чуть не достроил яхту и чуть не умер на ней от тоски. Тебя нет, зато есть Иванна, которую почему-то очень интересуют обстоятельства твоей гибели. Она симпатичная, Санька. У нее каштановые волосы, неожиданно нежная улыбка, и она, когда думает, как правило, закрывает глаза. «У нас есть две почти взаимоисключающие задачи, – сказала она мне. – Нам нужно исчезнуть и в то же время начать расследование. И неизвестно, что получится у нас лучше». Я предложил свое финансовое участие, и Иванна грустно улыбнулась. «Денег много, – вздохнула она, – просто некуда девать». Впервые слышал, чтобы о деньгах говорили так печально. «Да и не нужны деньги-то, – добавила она. – Не в них пока дело. Нужно понимание. А его у нас нет».
– Вау! – заорала вдруг Юська. – Огни, твою мать! Ну, молимся, пацаны, чтобы я не промахнулась…
Полную темноту внизу прошивали два строго параллельных огненных штрих-пунктира.
– Она сядет, – тихо сказала мне Иванна, коснувшись губами моего уха, – не волнуйся.
И она села. Мягко и бесшумно, я даже сразу не понял, что мы уже на земле. Пока Юська с Иванной обнимались и целовались и Иванна говорила ей «ты моя умница», я смотрел, как в свете огня, высоко горящего в железной бочке в опасной близости от правого крыла, идут к самолету люди, одетые тепло и по-деревенски тускло. С тихим чмоканьем открылась дверь, и Юська опустила трап. В салон ворвался холодный воздух, снег. Иванна вышла первой и молча обняла женщину в черном тулупчике и в пестром шерстяном платке. Стоящий рядом мужчина сказал ей:
– Здравствуй, хозяйка. Ждем не дождемся. Бабы с утра пироги пекут, как на свадьбу.
– Это Леша, – начала Иванна представлять прибывших и встречающих. – А это дядя Слава и Люба.
Дядя Слава вытащил руку из меховой варежки и протянул мне. Рука была горячая и твердая, как дерево. Потом я пожал еще несколько рук и понял, что тут человек десять-двенадцать.
