Приятно стать в позу: меня читатель не интересует. Но в театре есть сверхзадача спектакля – результат, какого я хочу добиться от зрителя посредством спектакля. Спектакль как инструмент, зритель как объект воздействия, идея спектакля как основная цель воздействия. Надо, чтобы зритель вышел со спектакля ИЗМЕНИВШИМСЯ. Каким образом – вот это и формулирует сверхзадача. В книге то же самое – читатель как часть действия.
Иначе… Писатель глухой ночью заканчивает произведение. И чтобы на него соседи не донесли, берет текст, гладит его трепетной ладошкой, запаковывает в большую жестяную коробку, обвязывает скотчем, идет в сад и закапывает на глубину в два метра!
Вот это правильный подход к творчеству.
Нет, возражает эстет, это неправильный подход. Нужно написать текст, прочитать его шепотом, погладить и… сжечь! Знаете, это суицидный вариант. Верующие люди сказали бы, что это голос сатаны: мы должны уничтожать, а не творить. Нам кажется, что фантастика в данном случае ближе к природе человека и человеческому взгляду на жизнь.
4. Исчезновение исторического романа
Тут мы вспоминали 70-е годы, когда начались лирические отступления на кухне – это было свертывание пространства. А далее пошло свертывание времени. Классическое начало: просыпается герой утром, с похмелья, ему плохо… То есть, история начинается сегодня утром – и заканчивается в лучшем случае завтра. Время закукливается. Можно сказать: ну и что? Ответ прост: конечно, знать историю необязательно. Но также не обязательно помнить о своем детстве. Может же человек нормально жить и работать, не помня – откуда он, кто его родители? Но чего-то в человеке будет не хватать. Очень существенного. Некоторые от этого с ума сходят, а некоторые – ничего, скрипят до самой смерти.
Сейчас с исторической прозой дела обстоят плохо. Нашим товарищам, пишущим исторические романы, в издательствах говорят: «Нет, не надо». В ругаемые времена 70-80-х исторической прозы печатали много – как из истории отечественной, так и всемирной. Был заказ. Конечно, заказ подразумевал определенную тенденцию, хотя при всем злобствовании цензуры была одна неплохая черта: пытались людей просвещать. Сейчас ситуация иная. Сейчас если и предлагается что-либо историческое, то на уровне мультфильма «Князь Владимир». Официальная история все больше смыкается с пропагандой, обществу в целом и читателю в частности требуется знание не исторического материала, а лишь соответствующих выводов. «Рытье» становится занятием небезопасным, даже если материал отстоит от современности на много столетий. Нас уверенно переводят в разряд папуасов, причем не настоящих, а голливудских, без роду, без племени, лишь с талоном на питание в зубах.
