Смерть в Голливуде | страница 4
Что оставалось делать бедному Эллери?
В этом месте своих размышлений он вдруг заметил, что его фужер так же пуст, как лист бумаги, давно уже торчащий в пишущей машинке.
Он встал с кресла и нос к носу столкнулся с очаровательной девушкой.
Голый Эллери одним прыжком достиг двери в спальню, но за этот миг в его голове успела промелькнуть мысль: «А шорты? Нет, в них еще хуже…». Затем он подумал: «Ах, ну почему я не купил те приличные брюки у Барни?» и исчез в спальне. Тут его охватил гнев, он просунул голову в щель двери и истерически завопил:
— Ну в чем дело! Я сказал миссис Вильямс, что я не желаю никого видеть сегодня, и ее в том числе! Как вы-то сюда попали?
— Через сад, — ответила девушка. — Просто вскарабкалась по склону, прямо с дороги внизу, у подножия холма. Я так старалась не помять ваши маргаритки… Вы не будете сердиться?
— Буду. Убирайтесь отсюда.
— Но мне необходимо было встретиться с вами!
— Всем необходимо. Но я абсолютно не нуждаюсь во встречах. Особенно, когда я в таком виде…
— Да, вид у вас действительно неважный — что-то вы слишком бледны, да и ребра выпирают просто ужасно, Эллери! — произнесла она укоризненным тоном старшей медсестры госпиталя.
Только тут Эллери сообразил, что в Голливуде к вопросам внешнего вида относятся весьма свободно, и ваш наряд — дело лишь вашего собственного воображения и предприимчивости. Вы можете напялить на себя меховой эскимосский комбинезон или чукотский костюм и промчаться на упряжке сибирских лаек прямо от аптеки Шваба до Вайна вдоль подножия Лаурел Каньон, и никто даже не повернет головы в вашу сторону. Меховое боа в сочетании с широкими брюками спортивного типа — это уже почти официальный костюм, а голый пупок уже давно воспринимается как нечто очень консервативное в области моды. И в любом самом захудалом уголке Калифорнии вы обязательно наткнетесь по крайней мере на одного человека, не имеющего на себе ничего, кроме трусов, и угрюмо слоняющегося с отсутствующим видом среди авокадо.
Девушка все тем же тоном посоветовала Эллери, собирающемуся опять захлопнуть дверь в спальню:
— Вам надо обязательно слегка набрать в весе, Эллери. И побольше загорать на солнце!
— Спасибо за заботу, — ответил он почти против своего желания.
Ей было явно наплевать на его костюм Адама. А сама она, подумал Эллери, одеваясь, была даже еще симпатичнее, чем ему показалось сначала. Такой особый, типично голливудский род красоты, угрюмо подумал он. Все они тут красотки на один манер. Какая-нибудь очередная «Мисс Лос-Анджелес» или что-нибудь в этом же дурацком роде. На ней были полосатые брючки в обтяжку и короткая курточка до талии, накинутая на какую-то штуковину, смахивающую на бюстгальтер, из ярко-зеленой замши, едва доходящую до пупка. На миниатюрных ступнях были подвязаны такие же зеленые замшевые сандалии. Русую голову венчала кепка из все той же зеленой замши, что-то вроде жокейской шапочки. Во всех многочисленных местах, где кожа ее оставалась открытой, она была золотисто-коричневого цвета, как хорошо подрумянившееся печенье, и уж ребер-то, конечно, никаких не выпирало… В общем, очень изящное и стройное создание, обладающее, где требуется, весьма выпуклыми формами… Что-то около девятнадцати лет, наверное. Он сам не знал почему, но неожиданная гостья напоминала ему Мэг из «Ночной жизни Богов» Торна Смита. Да, он правильно сделал, что так решительно захлопнул дверь!