Вскоре Ганима вскарабкалась наверх и поглядела через выемку в скале на путь, по которому они пришли. Казалось, целая жизнь отделяет их от безопасности съетча, грудой немых круч высившегося за коричнево-пурпурным пространством, с подернутыми пылью краями очертаний, где серебряными стрелками посверкивали остатки солнечного света. Погони так и не было видно на отделявшем их от съетча пространстве. Она вернулась и присела рядом с Лито.
— Это будет хищник, — сказал Лито. — Таково мое теоретичное вычисление.
— По-моему, ты слишком быстро остановился в своих вычислениях, сказала Ганима. — Это будет не один хищник. Дом Коррино знает, что не надо складывать свои надежды в один мешок.
Лито кивнул в знак согласия.
Его ум внезапно ощутил тяжесть всего того множества жизней, которые влила в него его НЕПОХОЖЕСТЬ — всех жизней, ставших его собственными еще до его рождения. Он был перенасыщен живыми и хотел сбежать от своего сознания. Внутренний мир был тяжким зверем, способным его сожрать.
Он обеспокоенно поднялся, вскарабкался к той выемке, через которую смотрела Ганима, поглядел на кручи съетча. Там, под кручами, ему был виден канал, проводивший линию между жизнью и смертью. Виднелись на краю оазиса верблюжий шалфей, луковая трава, трава «перья гоби», дикая алфалфа. В остатках света ему видны были черные движущиеся пятнышки — птицы, с полу лета клевавшие алфалфу. Далекие колосья зерновых были взъерошены ветром, гнавшим двигавшиеся прямо на сад тени. Движение теней вывело Лито из забытья — он увидел, что тени скрывают внутри своей текучей формы больно перемену, и эта большая перемена высвободит изгибы радуг по подернутому серебряной пылью небу.
«Что здесь произойдет?» — спросил он самого себя.
Он знает, что это будет либо смерть, либо игра со смертью, целью которой станет он сам. Ганима — вот кому суждено вернуться, веря в реальность его смерти, увиденной ею. И под допросом в глубоком гипнозе она со всей искренностью покажет, что брат ее, разумеется, задран зверем. Неизвестности этого места бередили его воображение. Он подумал, как легко поддаться призыву погрузиться в предвидение, рискнуть послать свое сознание в неизменяемое, абсолютное будущее. Хотя и малое видение его сна было достаточно дурным. Он знал, что не отважится увидеть больше.
Вскоре он спустился и присел рядом с Ганимой.
— Погони все еще нет, — сказал он.
— Звери, которых они на нас нашлют, будут большими, — проговорила Ганима. — Может, у нас будет время разглядеть их приближение.
