Уложив Пономаренко, Джавадов и Кент подсели к столу.
— Третий раз сегодня, — заметил сержант. — А говорит: надо держаться. Сердце, как у льва!
— Сердце, — с досадой ответил Беляев. — Еще день-два, и лопнет к чертям это сердце!
— Быть может, и не следовало затевать истории с побегом? — задумчиво проговорил Буйкис.
Беляев поднял голову, злобно усмехнулся.
— Конечно, надо было вести себя, как бараны на бойне, и по мере сил работать на этих извергов!
— Не о себе говорю, — обиженно поджал губы профессор. — Я что? Я свое прожил и, если хотите знать, хорошо, с пользой для общества! А вот вы — молодые! Жалко же…
Пономаренко застонал.
— Воды ему надо, — сказал Кент.
— Воды, — усмехнулся Джавадов. — Где возьмешь воду?
Пилот снова застонал — мучительнее, громче.
— Доктор, — позвал Кент, — подойдите к нему.
— Оставьте, — махнул рукой Беляев, — пусть хоть умрет спокойно!
Джавадов одним скачком оказался подле Беляева, схватил его за грудь. Страшен был Джавадов в эту минуту. Но хирург не испугался.
— Пустите, — равнодушно проговорил он. — Пустите… ну! Разве врач я теперь? Он умирает от жажды. Прибавьте, что все эти месяцы ваш командир так и не смог оправиться от ранения. Да еще эти побои…
Пономаренко затих. Кент оставил его и подсел к столу, где собрались остальные. Лагерники стали обсуждать создавшееся положение. Буйкис считал весьма странным поведение охраны лагеря, забывшей об обитателях карцера.
— И ничего странного, — возразил Беляев. — Немцы удрали, видимо, получив сведения, что неприятель близок. В суматохе забыли о нас. А это собачье болото в стороне от всяких дорог. Поди сыщи в нем лагерь! До того, как его обнаружат, мы сто раз умрем с голода и жажды.
— Нет! — воскликнул Джавадов и приложил руку к груди. — Сердце чует, что освободят нас!
— Да, придет свобода! — вскричал Буйкис. — И мы снова станем людьми, которые могут делать все, что хотят. — Он взволнованно зашагал по подвалу. — Знаете, я начал перед самой войной такую важную работу!… Интересно, удалось ли жене сохранить мои записи, библиотеку…
Беляев насмешливо посмотрел на него.
— Записи… библиотеку… Вы уверены, что ваша жена цела, а дом не сравнен с землей?
Буйкис схватился за сердце.
— Зачем болтаете? — угрюмо сказал Джавадов. — Старика расстроили. Его поддерживать надо, а вы…
— Оставьте меня в покое! — вспыхнул Беляев.
— Это вы никому не даете покоя! Мужчиной надо быть. Стыдно!
Беляев поднялся, хотел что-то сказать, но не смог и тяжело рухнул на место, Буйкис подвел его к нарам и уложил.
