Долгий путь в лабиринте - Александр Ашотович Насибов

Шестой час длился обыск. И все это время Стефания Белявская неотлучно находилась в гостиной. С той самой минуты, когда в передней раздался властный звонок и горничная впустила в дом четырех вооруженных людей, она, кое-как добравшись до широкой, низкой софы, уже больше не вставала с нее.

Из библиотеки и спальни глухо доносились голоса — чекисты и понятые разбрелись по комнатам просторной квартиры, переговаривались, опрашивали горничную, с шумом сдвигали мебель. Где-то что-то уронили и, кажется, разбили. А Белявская все сидела, привалившись к груде бархатных расшитых подушек, вялая и безучастная к происходящему. Будто впала в оцепенение.

И так же неподвижно стоял в дверях гостиной красноармеец с винтовкой, в непомерно широкой и длинной шинели, с красным бантом на груди.

Вот он повел глазами по сторонам, переступил с ноги на ногу, шагнул к роялю и осторожно присел на край круглого полированного табурета. Поглядел на хозяйку дома, откинул полу шинели, полез в карман и вытянул цветастую коробку из-под ландрина.

Вскоре в воздухе растекся острый запах махорочного дыма. Белявская судорожно сглотнула. В ее доме никогда еще не курили махорку.

Уголком глаза она видела: человек в шинели аккуратно стряхивает пепел с самокрутки в подставленную ладонь; докурив, в пальцах погасил цигарку, сунул ее в карман шинели. При этом лежавшая у него на коленях круглая жестяная коробка упала, табак рассыпался по зеленому текинскому ковру, который только вчера так тщательно выбила во дворе горничная Полина.

Появление чекистов, обыск, томительная неизвестность, собственная беспомощность, досада, злость — все это навалилось такой тяжестью!.. Она не выдержала, сдавила руками горло и громко разрыдалась.

Вбежала горничная, накапала в стакан валерьянки, приподняла Белявскую с подушек. Та билась в истерике, стонала, отталкивала стакан.

Из библиотеки вышел чекист, с минуту смотрел, как горничная пытается напоить лекарством хозяйку.

— Саша! — позвал он.

Появилась его помощница.

Чекист кивнул на хозяйку квартиры.

— Помоги, — сказал он и вернулся в библиотеку.

Когда Белявская пришла в себя, в комнате было людно. У большого овального стола собрались все, кто производил обыск, и понятые — дворник и владелица расположенной по соседству мелочной лавки.

На малиновой плюшевой скатерти тускло желтели столбики золотых десятирублевок. Здесь же стояла перламутровая шкатулка с откинутой крышкой. Старший чекист вынимал из нее драгоценности, показывал понятым и, отложив в сторону, диктовал помощнице, которая писала протокол. И всякий раз лавочница, тощая, одетая в черное женщина с маленькой головой на длинной морщинистой шее, протягивала к ценностям серую высохшую руку, а дворник коротким движением плеча отводил в сторону эту руку, кашлял, что-то бормотал и крестил лоб растопыренной пятерней.