Она протянула ему руку, опустив стекло дверцы.
Бенет поцеловал ее.
Пока внушительный автомобиль не скрылся за деревьями, было видно, как Милдред машет из окна рукой.
Бенет вернулся в дом. Розалинда сидела на стуле в холле. Он принес еще один стул и сел рядом, но не успел сказать ни слова, как Розалинда заговорила:
— Мне очень жаль, я знаю, вы не хотели, чтобы я ходила к Эдварду, и мне не следовало этого делать, ведь я не смогла сказать ему ничего хорошего, только еще больше разбередила рану. Мне так неловко, я знаю, что не должна была…
Бенет, вспомнив свое мимолетное раздражение, поспешил успокоить ее:
— Да нет же, милая Розалинда! Я вовсе не был против того, чтобы ты его навестила, с чего бы? И я уверен, он был рад тебя видеть, даже повел смотреть картины… Напротив, это я помешал…
Розалинда, качая головой и возведя глаза к потолку, перебила его:
— О, что вы, ничуть… Бенет, простите…
— Не хочешь остаться? Я не уезжаю. Дорогое мое дитя, оставайся, прошу тебя.
— Нет, нет, я знаю, вам хочется побыть одному. Мне тоже. Нужно ехать. Все это какой-то кошмар…
Она встала. Бенет хотел сказать ей что-нибудь утешительное, нежное, но не находил слов и лишь пообещал:
— Мы скоро увидимся. Может, ты ее найдешь, может, она сама придет к тебе. Да, полагаю, она придет именно к тебе, а не к нам. Возможно, уже скоро все утрясется, они вернутся друг к другу, и все будет…
— Нет, — прервала его Розалинда, — она не придет, никогда не придет ни к одному из нас, она вообще не вернется.
— Не говори так, Розалинда, мы же не знаем…
— Это что-то вроде черной магии — как будто превращаешься в совершенно другое существо… Или как будто… как будто попадаешь в ад.
— Почему бы тебе не остаться со мной?
— Нет, милый Бенет, я хочу побыть одна. Мои вещи здесь, внизу, и смотрите: Клан уже подъезжает на моей машине.
Садовник и впрямь подогнал к крыльцу ее взятую напрокат машину, после чего, по обыкновению, скрылся в оранжерее. Бенет помог Розалинде уложить вещи, которые еще вчера были ей так дороги. Она села за руль, опустила стекло и быстро поцеловала Бенета.
— До свидания, милый, дорогой Бенет.
Машина скрылась из виду, и он медленно побрел к дому. «Все они спешат покинуть меня, — думал он. — Мы избегаем друг друга, они считают, что это место проклято. Такое не могло случиться больше нигде, может, это и впрямь черная магия. Каким-то образом я оказался виноват. О господи». Он вошел в дом, закрыл дверь, посмотрел на часы и, к своему удивлению, обнаружил, что не было и пяти. Сильвию он отпустил раньше, попросив лишь накрыть на стол на случай, если кто-то из гостей останется. Но все уехали. Бенет прошел в кухню, потом обратно в гостиную. Его охватило чувство страшного одиночества, было трудно дышать. Как могли случиться все эти ужасные события? И ведь это только начало. Они затронули всех, и это его вина. Он был так счастлив, верил, что строит семью. Нужно что-то сделать. Ему хотелось рыдать и изорвать свою одежду в клочья. А если снова уехать в Германию? Невозможно: слишком давно все это было, его короткая — нет, его долгая жизнь разбилась вдребезги. Он затеял нечто ужасное. У него в ушах звучали слова Розалинды: это черная магия, это ад.
