— Да, сэр.
— Я не задержу вас долго. Ваш хозяин, полагаю, пришёл в пять?
— Он распорядился, чтобы чай ему принесли прямо сюда. Когда я пришёл забрать поднос, он попросил, чтобы я прислал ему Дженнингса — это камердинер, сэр.
— В котором часу?
— Минут десять седьмого, сэр. Я передал Дженнингсу. Когда я пришёл сюда в семь часов, чтобы закрыть окна и задёрнуть портьеры, только тогда я увидел…
Мелроуз прервал его:
— Да, да, не будем возвращаться к этому. Вы не трогали тело и ни к чему не прикасались, не так ли?
— Нет, конечно, сэр! Я сразу позвонил в полицию.
— А потом?
— Я сказал Джанет, горничной хозяйки, чтобы она сообщила её сиятельству.
— Вы не видели хозяйку в этот вечер?
— В общем-то так, сэр. Её сиятельство с момента трагедии из своих комнат не выходили.
— А до этого вы её видели? — вопрос прозвучал резко и требовательно.
— Я… я видел её мельком, сэр, когда она спускалась по лестнице.
— Она входила сюда?
Мистер Саттерфвейт затаил дыхание.
— Я… я думаю, да.
— Во сколько это было?
— Около половины седьмого, сэр.
Мелроуз набрал в лёгкие побольше воздуха и произнёс:
— Достаточно, благодарю вас. Будьте добры, пошлите ко мне Дженнингса.
В Дженнингсе была какая-то непроницаемость и скрытность. Мистер Саттерфвейт подумал, что такой человек вполне мог убить своего хозяина, если бы был уверен, что не будет разоблачён. Он с интересом слушал, как Дженнингс отвечал на вопросы полковника. То, что он говорил, звучало вполне убедительно: он принёс хозяину мягкие домашние тапочки и забрал спортивные туфли.
— Что вы делали после этого, Дженнингс?
— Вернулся в камердинерскую, сэр.
— В котором часу это было?
— Где-то после четверти седьмого, сэр.
— А где вы были в половине седьмого, Дженнингс?
— В камердинерской, сэр.
Полковник Мелроуз кивком головы отпустил камердинера, глядя вопросительно на Кёртиса.
— Всё верно, сэр. Я проверял. Он действительно находился в камердинерской с шести двадцати до семи часов.
— Это ставит его вне подозрений, — заметил с сожалением Мелроуз. — Кроме того, отсутствует мотив.
Послышался стук в дверь.
— Войдите, — сказал полковник.
Показалось испуганное личико горничной.
— Извините, леди узнала, что полковник Мелроуз здесь, и хотела бы его видеть.
— Конечно, — сказал Мелроуз, — я немедленно иду. Вы покажете куда?
Но чья-то рука отодвинула девушку в сторону, и в дверях показалась сама леди Двайтон, похожая на пришелицу из другого мира.
Она была одета в облегающее одеяние из синей парчи слегка приглушенных тонов в стиле средневековья. Ее тициановские волосы, разделённые посередине пробором, спускались на уши и тяжёлым узлом лежали на изгибе шеи. Руки были обнажены. Одна из них опёрлась о дверной косяк, другая беспомощно висела вдоль тела, в ней она сжимала книгу. Мистер Саттерфвейт подумал, что она похожа на Мадонну, сошедшую с одного из полотен раннего средневековья.
