Волк жадно вдыхал свежий воздух, подставлял тело солнечным лучам и радовался, что исчезла непереносимая камерная вонь. Но она, оказывается, не исчезла, только отступила: камерой провонялись его волосы, руки, камерой разило от Морды, Голубя, Лешего, от всех вокруг…
— Раз в омской киче мы вертухаев подогрели, они нас пустили во дворик к трем бабам, — мечтательно улыбаясь, рассказывал Морда, а Голубь и Леший с интересом слушали. — Зима, мороз, снег идет, а мы их скрутили, бросили голыми жопами на лед — и погнали! Бабы визжат, менты сверху смотрят и ржут… Нас семеро, кто сразу не залез, боится не поспеть, толкается, к пасти мостится… Умат!
— Ты-то успел? — жадно облизываясь, спросил Голубь.
— Я всегда успеваю! — надменно ответил Морда и сплюнул.
— Эй, вы! Какого хера шушукаетесь? — крикнул сверху вертухай. Лица его против солнца видно не было, только угловатый силуэт на фоне ячеистого неба. Хотите обратно в камеру?! Щас загоню!
— Все в порядке, начальник, уже гуляем, — подчеркнуто смирно ответил Леший, и вся троица степенно двинулась по кругу.
К вечеру в хату заехал новый пассажир — обтрепанный, сельского вида человечек неопределенного возраста. В руках он держал тощий мешок и настороженно озирался.
— Здравствуйте, люди добрые. — Голос у него был тихий и испуганный.
— Здравствуй, здравствуй, хер мордастый! — Верка со своей вихляющейся походкой и блатными ужимками был тут как тут. — Ты куда зарулил, чмо болотное?! — Пидор подошел к новичку вплотную.
Тот попятился, но сразу же уперся спиной в дверь.
— Дык… Привели вот…
— А у нас ты спросил: есть тут для тебя место? На фуй ты нам тут нужен? И без тебя дышать нечем!
— Дык… Не по своей-то воле…
— А кто тут по своей?! — напирал Верка. — Один вон тоже не по своей попал без спросу, место занимал да наш воздух переводил… Знаешь, где он? Деревянный клифт примеряет! Я сам его заделал! Вот как бывает!
Он замахнулся. Новичок, не пытаясь защититься, втянул голову в плечи.
Волк не мог понять, что происходит. Творился неслыханный беспредел. Петух — самое презираемое в арестантском мире существо. Он должен сидеть в своем кутке у параши и рта не открывать, чтобы не получить по рогам! Наехать на честного зэка для него все равно что броситься под поезд!
Верка обернулся и посмотрел на сокамерников. Угрожающая гримаса сменилась глумливой усмешкой. Он не боялся немедленной расправы, напротив, приглашал всех полюбоваться спектаклем. Значит, спектакль санкционирован.
