Филиппа стиснула зубы, засунула книгу в подушки, взяла вышивание и с ожесточением, как в личного врага, вонзила иголку в ткань.
— Нехорошо так говорить о людях за глаза, — проворчала она. Ничуть не меньше ее раздражала мысль, что обе девицы с легкостью отбросили идею о том, что Беннет действительно за ней ухаживает. Конечно, она и сама пыталась избавиться от этой мысли… но им-то никто права не давал.
В комнату вплыла Оливия.
— Вы тут дразните мою сестру? — нарочито сердитым голосом вопросила она.
— Мы только пытаемся выяснить, в чем заключаются действительные намерения сэра Беннета, — ответила Соня и встала.
— Думаю, он намерен вернуться к своим путешествиям, — заметила Оливия. — Флип, ты должна пойти с нами в магазин. Я слышала, что к Перрингтону совсем недавно завезли новую партию египетского шелка. Тебе очень пойдет темно-красный цвет.
Новое платье. Обычно она позволяла Оливии вытащить ее в магазины за новыми платьями в начале сезона, после чего успешно избегала неловкости, вызванной попытками выглядеть чрезвычайно модной, когда все это казалось ей до крайности глупым. Но Беннету определенно понравилось ее платье на вечере у Милли. Он же целовал ее с такой страстью!
С другой стороны, ей не хотелось все утро подвергаться уколам и насмешкам подруг Оливии.
— Я…
Дверь гостиной отворилась, и вошел Барнс — дворецкий.
— Вам доставили цветы, леди Филиппа.
Ее сердце забилось быстрее.
— Я сейчас подойду, — поспешно сказала она, отложив вышивание.
Выйдя в холл, она сразу увидела их. Они лежали на столе у двери и были яркими словно солнце. Десятки маргариток. Наверное, целая сотня, если не больше.
— Флип, какие они красивые! — воскликнула Оливия. — От капитана Вулфа?
— Записка!
Прежде чем Филиппа успела протянуть руку, Соня выхватила откуда-то из-под маргариток конверт. Филиппа нахмурилась. Если они станут смеяться — над Беннетом, над ней — все равно, то испортят все самое хорошее.
— Это адресовано мне, если вы ничего не имеете против, — твердо заявила она и протянула руку.
Соня хихикнула, отбежала назад и быстро развернула записку.
— «Филиппе! — прочитала она, ловко уклоняясь от обозленной Филиппы, которая пыталась отнять у нее послание. — Надеюсь…»
Оливия выхватила записку из цепких пальцев подруги и отдала сестре.
— Знаете, — сказала она, прикоснулась двумя пальцами к виску и страдальчески поморщилась, — что-то у меня разболелась голова. Прошу прощения, но, думаю, сегодня прогулка по магазинам мне на пользу не пойдет.
