— О, Ливи, не сердись!
— Я не сержусь, Соня. — Оливия опустила руку. — Я слышала, что капитан Вулф может быть сегодня утром на «Таттерсоллз». Он также упоминал о герцоге Соммерсете. Если…
Люси схватила Соню за руку.
— Беннет Вулф и Николас Эйнсли! — воскликнула она. Ее глаза горели, щеки разрумянились от возбуждения. — Кто бы мог подумать!
— Тогда, надеюсь, вы нас извините, — решительно заявила Соня и направилась к выходу. — Поправляйся, Ливи. Если мы услышим что-нибудь интересное на «Таттерсоллз», обязательно дадим тебе знать.
— Спасибо, — сказала Оливия вслед удаляющимся подругам. — Мне нравятся мои подруги, — помедлив, добавила она, и ее улыбка поблекла. — Но иногда мне хочется выдрать им все волосы.
— Ты отлично справилась с ними, — сказала Филиппа, — у меня бы так не получилось. Но вряд ли следовало отсылать их из-за меня.
— Я отослала из-за себя. Сегодня я не пошла бы с ними в любом случае. — Она указала на записку в руке Филиппы. — А теперь читай свое послание и не вздумай рассказывать мне, о чем оно.
Филиппа вздохнула, еще раз провела пальцами по нежным цветочным лепесткам и, наконец, развернула записку.
«Филиппе!
Надеюсь, добавление желтых цветов не покажется вам слишком большой наглостью с моей стороны. Я спросил у леди Феннингтон, что они означают, и она ответила, что белые цветы говорят о чистоте, а желтые — о пренебрежении. Я считаю, что они означают разочарование. Потому что я разочарован тем, что вы до сих пор чисты. Беннет».
Филиппа фыркнула и прижала записку к груди. Слава Богу, Соня не успела прочитать ее до конца. Пока Ливи была занята подбором ваз, Филиппа посмотрела на себя в зеркало. Ничем не примечательные карие глаза. Брови более изогнутые, чем у сестры. Волосы неопределенного цвета — что-то между рыжими, каштановыми и черными, на солнце кажутся светлее. Ей нравился ее рот, хотя подбородок мог бы быть и не таким острым. Не уродина, конечно, но и не красавица. Разве что для Беннета Вулфа.
— Ливи, — спросила она, — у тебя действительно болит голова?
— Нет. Конечно, если ты не собираешься заставить меня что-нибудь читать. В этом случае — да, болит.
Филиппа усмехнулась и почувствовала, как у нее потеплело в груди.
— Давай пойдем и купим новое платье. Оливия захлопала в ладоши.
— Темно-красное?
— Я буду твоим манекеном. Какое скажешь.
— Сегодня чудесный день!
— Тебе вовсе не обязательно покупать верховую лошадь, — сказал Джек Клэнси и отступил на шаг в сторону, чтобы пропустить грума, ведущего великолепного гнедого мерина. — Можешь ездить на Юпитере сколько хочешь.
