Успокоился. Стою — мерзну. Нужно набрать побольше холода, свежего живого мороза. Дышать — вкусно. Сердце — неощутимо, будто остановилось, цедит морозную свежесть сквозь капилляры.
Когда начинает пощипывать уши, захожу обратно. Теперь тут не пустой воздух. Теплый. Почти родной. В тепле холодная рубашка так странно ощущается. На урок не иду. Стою в туалете и смотрю в зеркало.
— Батон, пошли на дискотеку.
— Зачем?
Кеша вопросительно смотрит на меня.
— А с кем?
— Ну, пока со мной. А там видно будет.
Мы стоим в подъезде, возле моей двери. Изо рта вырываются облачка пара. И в футболке мне холодно. Я сидел дома, на диване, у настольной лампы — я люблю так сидеть — и читал книгу. Когда блумкнул дверной звонок, я даже расстроился, что меня отрывают от чтения. А сейчас вот стою в подъезде, мерзну и думаю, что, наверное, стоит сходить на дискотеку. Кеша уже поддатый. От него явственно пахнет вином. Что странно. Обычно он пьет водку. Он стоит, радостно улыбаясь, и поеживается в слишком свободной дубленой куртке.
— А сколько вход стоит?
— Тридцать.
— А у тебя есть?
— Нет.
— А у меня тоже нет.
— Хохол проведет.
— С какой стати?
— Ты его коньяком угостишь.
Теперь я смотрю на Кешу вопросительно. Он радостно объясняет:
— Твой батя неделю назад принес коробку коньяка. Она у него под кроватью стоит.
— Да, — говорю я, — Но это ему для работы надо. Ты знаешь.
— А ты возьми одну. Он не заметит.
— Как же, — говорю, — он не заметит, если на одну бутылку меньше станет?
Лицо Кеши озаряется. Видно, что сейчас последует часть плана, за которую он сам себя расцеловать готов.
— А ты видел, как он коньяк достает? — шепчет он, расширив глаза.
— Ну, нагибается и достает из-под кровати.
— Да-а! Он не вытаскивает коробку! — Кеша приплясывает на месте, — Он просто засовывает руку под кровать и достает. Я видел у тебя вчера.
— И долго ты этот план вынашивал?
— Все время, пока до тебя шел. Минут пять.
Мимолетное желание сходить на дискотеку, возникшее у меня совсем недавно, стремительно исчезает.
— А что тебе вдруг приспичило?
— Да… тут… — мнется Кеша, — понимаешь, я ходил в магазин. За хлебом. Иду уже из магазина. Хлеба купил. В подъезд захожу. Поднимаюсь. А там, на втором этаже Егор Грузчик с пацаном портвейн пьют. И мне налили. Три стакана. Нельзя мне сейчас домой — родаки пришибут.
— А хлеб ты куда дел?
— Сестренку встретил. Ей отдал, сказал, чтобы сказала, что я на дискотеку пошел.
— Погулял бы.
— Холодно.
— Ладно, я иду, — киваю головой, — Сейчас, только коньяк возьму.
