Большой охоты разбираться в тех царских коронах у Миколки не было: очень нужно! Невидаль какая — орлы на вагоне! Есть дела поважнее. Ждут Миколку разные интересные игрушки: нарезные гайки, гладкие камешки, шестеренки чугунные, всякие блестящие пуговицы, найденные на путях. А еще разные картинки, которыми оклеено чуть не полстенки вагона. И каждый день Миколка пополнял свою коллекцию, или, как называл ее отец, картинную галерею. Искать подолгу новые картинки не приходилось. Пробежишь раз в день вдоль путей — версты две туда и обратно — вот и полны карманы. Чего только не остается на путях от пассажирских поездов — тут и конфетные бумажки, и папиросные коробки, иногда даже целые книжки, листы газет, а то и редких узоров ярлыки от бутылок.
«Здорово живут, черти!»— думал иногда Миколка, натыкаясь на серебро шоколадных оберток.
«Чертями» называл Миколка тех, кто разъезжал в пассажирских вагонах первого и второго класса. Он различал эти вагоны по их окраске. Простые вагоны — те какие-то буро-зеленые, пропыленные, а второй и первый классы — темно-синего, голубого и даже, случается, желтого цвета.
— Ну и паны, — приговаривал он, помянув «чертей», когда мимо мелькали эти пассажирские вагоны.
И действительно, ездили в них богато одетые люди, красиво разряжены были и дети, выглядывавшие в окна.
«Сами, небось, конфеты-шоколады жрут, сладкую водку попивают, а мне одни только пустые бумажки да порожние бутылки… Вот бы взял батя да пустил поезд под откос, пускай бы тогда эти барчуки пешочком потопали», — думал иногда Миколка, не на шутку злясь на этих людей, которые, видать, не знали вкуса «заячьего хлеба» и жили на всем готовом. И дети их в таких фасонистых белых матросках с ленточками и золотыми буквами на них, они тоже, конечно, жили припеваючи.
Однажды нашел Миколка на путях такую шапочку-матроску, домой принес, на голову примерил. Взглянул на него Миколкин отец да и говорит:
— Недотепа ты, Миколка! Это нам-то в таких шапках при мазутном нашем деле… Не к лицу, брат, нам такая шапка… В таких шапках, брат, разгуливать только буржуйским детям…
— Буржуйским? — переспросил Миколка. — А кто они такие, буржуи?
— Буржуи? — задумался Миколкин отец. — Это, видишь ли, такие люди, что ничего не делают и вкусно едят… Такие, брат, пузатые люди… На чужой шее живут… На моей вот, на твоей…
Пощупал Миколка затылок, удивился:
— Пусть только попробует сесть который, я ему ка-ак дам гайкой по лбу…
— Разве что гайкой, — невесело усмехнулся отец.
