Как взбесившийся лев, как тропический ураган, налетел Клещов на тщедушного Борю. Он даже не ударил его, нет — он просто сдул, смял, отшвырнул жертву прочь. Казалось, грозная и тупая стихия навалилась на случайно подвернувшегося человечка, раздавила его и унеслась по своим делам вдаль. Костер был погашен в одну секунду — драгоценное содержимое таза, вывернутое на пол, Клещов накрыл собственной грудью. После этого, обжигая пальцы, он начал торопливо сортировать купюры, выбирая те из них, на которых сохранился номер — он точно знал, что при этом условии банк обязан обменивать поврежденные дензнаки. Вот только как объяснить, откуда взялось столько обгоревших денег? Что придумать? Ох, беда!
— У-у, гад! — прорычал он через плечо. — Подожди, получишь ты у меня сейчас!
Однако Боря на эту угрозу никак не отреагировал. Он сидел, привалившись спиной к стенке, между кроватью и опрокинутой тумбочкой, откинув голову на правое плечо и выпучив желто-кровяные, закатившиеся глаза.
Некоторое время, сидя на корточках, Клещов наблюдал за ним, потом встал и встряхнул за плечи. Борина голова мотнулась в другую сторону, открыв залитую кровью щеку и глубокую ссадину между глазом и ухом.
«Все, — подумал Клещов. — Убил! Этого только не хватало. Ну и ночка!»
Он долго стоял так в тяжелом раздумье, между бездыханным телом и кучей дымящихся банкнот, потом устало вздохнул и глянул на часы.
До рассвета оставалось часа два-три. «Надо успеть», — подумал он.
Борино тело, состоявшее, в основном, из тонких птичьих костей, почти ничего не весило. Клещов легко взвалил его на плечо и, отпихнув ногой тревожно воющего пса, потащил за дом — туда, где усадьба выходила задами к крутому обрыву, под которым глухо шумела во тьме река, сильно разбавленная технологическими сбросами и потому в черте города никогда не замерзавшая.
«Глубина тут метров десять, — думал он. — Как говорится, концы в воду. Кто его тут, беспаспортного, искать будет?»
От реки пахло тиной и мазутом. Не доходя шагов десяти до обрыва, Клещов сбросил Борино тело на землю и стал торопливо его ощупывать.
«Так, в карманах спички, табачные крошки, какие-то бумажки, пробки. Все вон, чтоб никаких следов. Кеды, лыжный костюм — в этом я его и подобрал. Трусы мои, но в таких трусах полстраны ходит. Больше ничего нет».
Почему-то Клещов пожалел вдруг, что так и не справил Боре приличной одежды, успел только подарить несколько пар носков и кое-что из старого белья.
