Пьяные охотники все же заставили Пиапона хлебнуть глоток водки. В это время в гости в охотникам пришел торговец вместе с Американом.
— Храбрые охотника, веселитесь, веселитесь, вы гости мои, — прохрипел торговец. — Я ваш слуга. Просите все, что хотите, все найду. Сегодня я зарежу свинью, будете есть свежую свинину. Я для вас все сделаю. Если бы не вы, с кем бы я торговал? Не с кем было бы торговать! Вы сами золото, вы сами серебро!
— Выпей с нами, хозяин! — кричали со всех сторон.
Торговец подходил к столику, садился, поджав под себя ноги, и делал вид, что выпивает вонючий хамшин.
— Свежее мясо скоро будет, — обещал он охотникам.
— Водки давай еще! — требовали с некоторых столиков.
— Принесут, сейчас еще принесут водки.
Американ подошел к Пиапону.
— Проснулся? — спросил он. — Ты так все на свете проспишь. Ты раз приехал в Сан-Син, должен все посмотреть, всех гейш пощупать. Правильно, Холгитон?
— А чего неправильно? Я уже щупал гейш, ночью щупал у дянгиана.
— Может, это была его дочь?
— Не-ет, какая дочь! Я тебе говорю, гейша.
Охотники повалились на нары от хохота.
Смеялись долго и от души, похлопывая невозмутимого Холгитона по спине. Пиапон тоже смеялся до слез. Успокоившись, он спросил Американа, где остановились толгонские. Американ не знал.
Но вскоре явились веселые, беззаботные болонцы. По их словам, они обошли весь город и знали, где что искать и что где найти. Один из них повел Пиапона к толгонскому охотнику.
Толгонец жил у другого торговца, тоже был пьян и еле выговаривал слова.
— Праздник, понял, праздник! — повторял он Пиапону. — Ты зачем приехал? Разве не на праздник? Потому пей, на, пей.
Пиапон для вида поднес чашечку ко рту и вернул.
— Ты пойдешь к городскому дянгиану, отнесешь соболя? — в который раз спрашивал он.
— Какое твое дело? — наконец поняв вопрос, рассердился толгонец. — Хочу — принесу, не захочу — не принесу. Тебе какое дело?
Болонец тоже с удивлением смотрел на Пиапона.
— Ты зачем пришел ко мне? Зачем? Почему тебе мой соболь понадобился? — кричал толгонский охотник.
— Ты же должен дянгиану отнести хорошего соболя.
— Я, дянгиану? Не захотел желтого, другого не получит, понял? А тебе какое дело?
— Где твоя совесть?
— Ты чего кричишь? Где моя совесть? Откуда я знаю, где она? А-а, совесть, говоришь! А-а, соболя надо отнести. Нет, не отнесу, хоть я нанай, а не отнесу. Я Бельды!
— Бессовестный ты, Бельды!
Пиапон повернулся и вышел на улицу, Вслед за ним выбежал болонец, схватил Пиапона за локоть правой руки, заглянул в лицо и спросил:
