Атаман оценил сказанное. Судя по внешности, Аристей Действительно был охотником, как и его прародитель. Мышцы под светлой золотисто-медовой от загара кожей не выпирали буграми, как у бойцов, но казались крепкими и упругими, а сухие поджарые ноги выдавали неутомимого ходока. Юный царь еще не вошел в тот возраст, когда мужские лица грубеют. Нежный, почти девичий овал и тонкие черты оттенялись длинными черными волосами и нежным персиковым пушком на щеках.
Асандр одернул себя, поняв, что чересчур откровенно разглядывает хозяина этих мест. «Бывает же!» — буркнул он, испытав в присутствии пчелиного царя необъяснимое смущение.
— Я как раз совершал возлияния медом, когда услышал ваши голоса. — Оказывается, собеседник продолжал говорить. В доказательство своих слов он показал Асандру выпачканные медом ладони. Царь наклонился над источником, омыл руки и зачерпнул в горсть воды.
— Э-э! Ты же говорил, что ее нельзя пить людям! — возмутился Лисимах.
— Людям нельзя, — кивнул пчелиный царь, поднося ладонь ко рту. — Но я-то всего-навсего — душа роя.
Снизу по тропинке, ведущей к гроту, послышались торопливые шаги, и через минуту к алтарю подбежал растрепанный пастушок в коричневой хламиде, подпоясанной ивовым лыком.
— Твое величество! — крикнул он. — Рыбаки видели внизу чужие лодки. Камасария велела звать тебя в деревню.
Пчелиный царь обернулся к гостям и сделал радушный знак.
— Камасария — главная жрица. Следуйте за мной. Вас примут с честью. — Он повернулся к мальчику. — Беги в деревню, Казик. Скажи, я веду гостей и они согласны оставить оружие у ворот. Ведь правда? — Мягкий взгляд медово-карих глаз царя уперся в Асандра.
— Правда, — кивнул тот, еще раньше, чем понял, на что соглашается.
— Почему мы должны оставить оружие у ворот? — возмутился Лисимах, вновь выступая из-за спины атамана. Ему совсем не понравилось то зачарованное выражение, которое появлялось на лице друга при взгляде на Аристея. — Кто сказал, что мы в безопасности?
— Я сказал. — В голосе юноши послышались твердые нотки. — Не заставляйте меня сердиться. — Царь побледнел, его лицо сделалось отсутствующим, словно разум Аристея снова соединился с душой роя. — Иначе пчелы набросятся, а у меня не хватит сил их удержать. — Он почти просил, но за этой просьбой таилась реальная угроза. — В деревне вам не причинят вреда. Там одни женщины с детьми да несколько рыбаков. А вы, — он с завистью окинул взглядом ладно пригнанные доспехи Асандра, — воины. Псы моря.
