Агоака стыдливо сжалась, напряглась вся, когда Улуска полез под ее одеяло. Она была счастлива в эту ночь. Рано созревшая, рано почувствовавшая себя женщиной, раздражаемая ночными поцелуями ласкавшихся рядом жен братьев, она в эту ночь ласкала будущего мужа, прижималась к нему, вбирая его тепло, силу, выносливость. Ей хотелось, чтобы ночь продолжалась до бесконечности, чтобы Улуска никогда но отходил от нее и не оставлял постель сиротливо-холодной. Улуска часто вздыхал, это настораживало ее, она чувствовала, что душу будущего мужа гложут какие-то тяжелые мысли.
Рыбьи пузыри на окнах посерели, потом посветлели.
— Я, видно, не соберу тори, — наконец вымолвил Улуска. У Агоаки сжалось сердце.
«Что же это? Неужто не будет другой такой ночи»? — мелькнула мысль.
— Не соберу…
— Что же делать?
— Не знаю, — Улуска спрятал голову под одеяло. — Мне не хочется уходить к себе, навсегда остался бы у тебя…
Агоака слышала, что бедные молодые люди, не сумевшие накопить денег на тори, входят в семью невесты, как говорят, «входят в дом», их называют «вошедшими». Чаще всего молодые охотники входили в семьи, где не было мужчин-кормильцев или были маломощные старики, но чтобы входили в большие дома, где полно своих охотников, не слышала.
— Это очень стыдно… люди смеяться будут…
— Пусть смеются, а ты войди к нам, — возбужденная Агоака не заметила, как сказала в полный голос. — Я не могу без тебя дальше жить, пожалей меня… пусть смеются, перетерпим…
Утром Улуска помогал братьям жены вязать сеть, вить веревку, делать поплавки из коры бархатного дерева.
Улуска остался в большом доме Баосы.
День выдался ветреный, солнце пряталось за высокими пенными облаками и никак не хотело сушить глиняные изделия Баосы. На широкой доске старик месил глину, как женщина месит тесто для лепешек. Замешенную стариком глину Улуска резал на прямоугольнички, зажимал в деревянной форме и вытаскивал готовые грузила для невода. Калпе раскладывал сырые грузила на песке, прищурившись, поглядывал на скрывавшееся за облаками солнце. Грузила надо высушить до каменной твердости, потом жечь на костре — это лучше всех выходило только у молодого Калпе, про него говорили, что он подчинил себе глину и огонь, потому все его грузила при обжиге не трескаются и не лопаются. Соседи при обжиге грузил часто приглашали Калпе, и он очень гордился этим вниманием.
Возле Калпе оснащала кетовый невод соседняя семья, скоро им понадобятся грузила, и они обратятся к молодому мастеру.
