И чтить Тирезия, гадателя из Фив,
Мне завещала мать… Так я ль тебя обижу!
Но ты… ошибся ты… Ошибся, возвестив,
Что юным я умру, как только сам увижу
Свое лицо… Старик! Я видел!.. Но – я жив!»
«Старик, ты знаешь жизнь охотника-ловца.
Он, зверя затравив, усталый от погони,
Склоняется к реке набрать воды в ладони.
Как мог же своего не видеть я лица?!.»
И вдруг Нарцисс умолк. Как выдать до конца,
Что видел он лицо свое, как посторонний,
В лице сестры своей, средь пламенных агоний,
Сжигавших дух и плоть, как в горне кузнеца.
Он старцу не дерзнул открыть удел свой страдный,
Что призрак льнет к нему прекрасный… беспощадный,
Сестра или двойник… не муж и не жена…
Смолчал Нарцисс о том, как, трепетный и жадный,
Он рвется видеть их и как погружена
Без них душа в тоску и ужас непроглядный…
«Мой сын, – сказал слепой, – с начала нашей встречи
Мой дух взволнован был стечением примет,
Таких же, как тогда, когда я свой завет
Дал матери твоей: в них нет противоречий.
Но… да не тронем тайн!. Наш разум человечий
Не в силах их постичь… Ребенком я в семь лет
Одной из этих тайн переступил запрет, –
Взгляни ж, как опыт тот, давя, мне сгорбил плечи.
В прозреньи ясен мне твой жребий с полнотой,
Но должен я молчать…» – И с детской простотой,
При мысли о былом, договорил Тирезий:
«До смерти не забыть, Нарцисс, мне боли той,
Когда богини гнев, как пламень жгучей рези,
Прожег мои глаза навечной слепотой…» –
Старик давно ушел. Но долго недвижим
Нарцисс стоял один. Запутанно и сложно
Кружилась мысль его. Припомнилось тревожно,
Как он доступен был сейчас глазам чужим…
Глазам слепца… А тот, как духом одержим,
Пророчил, что его прозренье непреложно…
Как это может быть?.. Что не сбылось, то ложно…
И сбыться может ли? Ответ непостижим.
Его унес с собой старик необычайный…
Великой истины запретной тать случайный,
Как может он скорбеть, что с ней тогда ослеп?!.
Ведь он взамен богат познаньем дивной тайны –
И в мире, замкнутом пред ним, как темный склеп,
Нездешний видит мир, в прозрении – бескрайный…
«О, нет! Пусть я стремлюсь к разгадке предсказанья,
Как мотылек ночной к горящему костру…
Но не страшит меня, что это не к добру…
И не смутится дух угрозой наказанья…
Пусть карой будет смерть… Хочу изжить терзанья,
Постигнуть двойника и вновь найти сестру…
Взгляну в лицо свое… А после… пусть умру,
Но испытав триумф победного дерзанья…»
Нарцисс опомнился: он – шел… Куда? Зачем?
Вокруг дремучий лес настороженно-нем,
Деревья – ствол к стволу, и низко ветки свисли…
