Ехидный голосок где-то глубоко внутри нашептывает, что ее приезд в Россию — это последняя вещь на свете, о которой он мечтает. Но Флоранс притворяется глухой. Подвернутую при выходе из такси лодыжку дурным предзнаменованием не считает, мужественно переносит трехчасовую задержку рейса «Париж-Москва» и не впадает в панику, когда выясняется: чтобы добраться до родного города Николя, нужно ждать автобуса на морозе, а потом трястись по не слишком гладкой дороге семьдесят километров.
Коротая время, она без конца пишет и стирает сообщения на мобильнике. Нога болит все сильнее.
На автовокзал города К. (с населением двенадцать тысяч жителей) Флоранс прибывает стуча зубами. Стемнело, а городские власти позабыли профинансировать освещение улиц. По мере приближения к цели решимость Флоранс слабеет. Она стоит в оцепенении, ей страшно заблудиться в незнакомом городе. Не позвонить ли Николя? Он сразу примчится, отвезет ее к себе, прямо к праздничному столу. Нет, нельзя. По разработанному сценарию она должна появиться перед домом возлюбленного самостоятельно и из какого-то детского упрямства не желает отступать от плана.
Прежде чем ей пришло в голову спросить дорогу, пассажиры автобуса успели разбрестись кто куда. Шофер, видя ее растерянность, манит Флоранс пальцем. Он говорит только на русском и языке жестов, но этого достаточно, чтобы Флоранс поняла: он предлагает отвезти ее обратно в Москву через час. Она твердо отклоняет предложение, но то, что всем кажется, будто она могла оказаться здесь только по ошибке, окончательно выводит ее из строя. Она протягивает шоферу листочек с адресом, но водитель не здешний.
Звонок. Окрыленная Флоранс вытаскивает телефон из сумочки.
— Алло.
— Флоранс, это Николя!
— Николя! Ты где?
— Это я у тебя должен спросить…
— Ни за что не догадаешься! Я только что вышла из автобуса. Я в К.!
Молчание. А Флоранс чувствует себя так, будто только что сошла с американских горок.
— Надеюсь, ты шутишь, — произносит наконец Николя.
— Я хотела устроить тебе сюрприз. Ты написал, что любишь меня, и я подумала, что ты обрадуешься, если я приеду, а потом я подвернула ногу, мне холодно и…
Остаток фразы тонет в рыданиях, но Флоранс не прерывает разговор, она цепляется за трубку как за соломинку. Сейчас он ей все объяснит. Иначе и быть не может…
Но в ответ она слышит смех. Николя смеется над ней, над ее нелепой уверенностью в том, что ее любят, желают и ждут. Идиотка! Шофер садится за руль и опять знаком приглашает ее в автобус. Флоранс ковыляет к нему, она уже плохо соображает, смех Николя доконал ее, но внезапно Николя перестает смеяться.
