— Если так надо, ладно.
— Так надо.
Джастин подождал, но дальнейших разъяснений не последовало.
— Бруно, — не сводя глаз с распростертого на полу парня и с каждой секундой теряя терпение, настойчиво повторил Джастин, — почему этот заморыш пытался тебя убить?
Бруно осклабился.
— У меня несколько версий. Во-первых, ему могло присниться, будто я кое-что должен ему вернуть.
— Что?
— Здесь тебе не викторина, знаешь ли, — как могу, так и отвечаю. Какая разница что? Главное, он ошибается. Ничего у меня нет.
— А вторая версия?
— Вторая и третья. Вторая проще некуда — я кое-что сделал, а его это не устроило.
— Но что сделал, ты мне не скажешь?
— Опять же, как пойдет.
— Давай тогда версию номер три.
— Она тебе не понравится, Джей. Номер три — он хотел помешать мне кое-что рассказать.
— О чем? О чем именно?
— Не сейчас.
Джастин изобразил немой вопрос, и Бруно счел нужным пояснить.
— Поглядывай по сторонам, пока ты еще здесь, в милой, уютной Новой Англии. И смотри, куда идешь.
Джастин думал о совете Бруно до самого выхода из «Ла дольче виты». Когда проходил мимо столика, где до этого сидел неудавшийся убийца, и когда незаметно прихватил с этого столика оставленный парнем путеводитель — тоже думал. И целых двадцать минут, пока ехал до полицейского участка. Думал, только об этом и думал.
Но так ничего путного и не придумал.
При виде Виктории Ла Салль, которую он последний раз видел на похоронах Алисии, Джастин на секунду лишился дара речи. Красавица, все такая же красавица. Густые русые волосы волнами ложатся на плечи, обрамляя бледное лицо. Гладкая кожа, без единой морщинки, не тронутая солнцем. Высокая, стройная фигура — в джинсах с заправленной рубашкой вообще смотрится как девочка-подросток. И руки — по-прежнему тонкие, изящные пальцы, идеальной формы ногти без лака. Сильные руки, несмотря на внешнюю нежность и мягкость. За те семь с лишним лет, что они с Джастином избегали друг друга, Виктория нисколько не изменилась. Но поразило его не это.
С возрастом она стала как две капли воды похожа на сестру, покойную жену Джастина, — это открытие и заставило его оцепенеть от изумления. Он перешагнул порог, не сводя с нее глаз. Вылитая Алисия!
Кроме натянувшейся жилки на шее и недовольного взгляда, ничто не выдавало ее переживаний и того горя, которое на нее обрушилось.
Ни намека на дружеский поцелуй в щечку или хотя бы рукопожатие с ее стороны. Лишь сдержанный кивок — неизменная вежливость леди из уважаемой и богатой семьи.
