Серега решил репертуар не изменять.
— Да ну? — снова спросил он. — Ну а вы чё же? Вы-то, истые?..
Сбитый с толку столь простым вопросом, Сашка в замешательстве умолк.
— Ты что, Слобода, не видишь, что он дурку валяет, тебя заводит? — негромко спросил его Микола Брюхан.
Брюхан у нас с Украины. Настоящая фамилия его — Брюхо. Из этого он делает вывод, что род его происходит с Запорожской Сечи, где якобы все фамилии, а вернее прозвища, были такими — Пузо, Ус и так далее. «Кто не верит, того же «Тараса Бульбу» перечитайте», — неизменно с гордостью заканчивал он свой рассказ о родословной. В другое время он частенько спорил с донцами, в безуспешных попытках выяснить чье казачество старше и за каким из них числится больше исторических подвигов. Однако тут был целиком и полностью на стороне казаков — положение обязывает.
Нет, похоже, пора вмешиваться. Еще подерутся, чего доброго. Конфликт легче пригасить в зародыше, чем потом тушить пожар.
— Ромка! — не оборачиваясь к компании, окликнул я от окна, у которого сидел все это время, глядя сквозь мутное треснутое стекло на улицу. — Пойди сюда!
Судя по зависшей тишине, внимание компании переключилось на меня. Нечасто я подаю голос.
— А что?
Ромка — есаул, между тем как я всего-навсего капитан.
Причем, я капитан отставной, а казак, как любил говорить Хопёр, в отставку не уходит. Но с другой стороны, и игнорировать меня нельзя, авторитетный человек, как никак, дед.
— Пожалуйста, подойди, разговор есть.
На такую просьбу не откликнуться уже никак нельзя. Роман, громко гремя невесть где добытыми шпорами, прикрепленными к высоким югославским ботинкам, присел рядом со мной на подоконник, и, оказавшись выше, смотрел на меня сверху.
— Чего хотел?
Чего я хотел? Да только одного: что мы, русские добровольцы, представляли собой единое боевое подразделение, полноценную боевую единицу, а не кучку переругавшихся, как бы сказать повежливее… индивидов — остановимся на этой нейтральной формулировке.
— Ром, не нравится мне, что наши все время между собой ругаются, — сказал я ему негромко, чтобы слышал только он один.
Есаул согласно хмыкнул:
— Да уж что хорошего… Но ты же сам слышишь: мужики сами затеяли…
— Твои тоже хороши, — не дал я ему развить мысль. — Все мы тут хороши, — добавил тут же, восстанавливая справедливость, чтобы казак не подумал, что я за мужиков вступаюсь.
На банальную очевидность что-либо возразить трудно. Хопёр пожал плечами.
— Так что ты предлагаешь?
